В рубрике «Экранные искусства» мы говорим о кино именно как об одном из видов искусства. В то же время очевидно, что педагогический репертуар такого могущественного и увлекательного явления, как кино, может быть гораздо более широким и захватывать все области образования и самой жизни детей и подростков.

Сегодняшняя публикация – о первом, но весьма глубоком осознании этих возможностей экрана российским культурным сообществом.

В. Рогова, киновед

Киноимперия на службе просвещения

У истоков педагогической киномысли

Российская интеллигенция с конца XIX века ратовала за кинофикацию образования, особенно в провинции. Однако летопись педагогической киномысли, в полном смысле термина, начинается с 1902 года. Тогда, на Первом съезде преподавателей естественной истории учебных заведений Московского учебного округа, учитель П. Богодаров представил аналитический доклад, аргументировавший на широком практическом материале неоспоримые достоинства кинематографа в деле низшего, среднего и специального обучения.

Делегаты поддержали целесообразность незамедлительного кинофицирования школ и при звали использовать кинематограф как важное наглядное пособие по естествознанию. Но владельцы отечественного кинорынка, в основном иностранные дельцы, предпочли не заметить проблему. Да и правительство (не царское дело!) выделяло лишь в исключительных случаях ничтожные средства на приобретение проекторов и лент к ним, игнорируя бурные общественные дискуссии вокруг статей в журналах «Вестник воспитания» и «Для народного учителя», книги Е. Самуйленко «Кинематограф и его просветительная роль» и др.

Педагогический киноавангард мощно поддержали учёные, заинтересованные в приложении люмьеровского «чуда техники» к науке. Ещё не завершились легендарные образовательные киносеансы Русского технического общества в Соляном городке на Неве, а адмирал Степан Макаров уже оснащал своё детище – первый русский ледокол «Ермак» – кинематографом. С.Морозов, автор книги «Русские путешественники-фотографы», увидевшей свет в 1953 году и давно ставшей библиографической редкостью, восстановил исторический кинофакт 1898 года: «В плавание был взят и аппарат для съёмки «движущихся фотографий» – только что появившийся в те годы кинематограф. Когда ледокол в высоких широтах подошёл к торосистому полю, где гряды торосов вздымались в среднем на три-четыре метра, а в глубину уходили до десяти метров, Макаров решил проверить работу ледокола кинематографической съёмкой... Была в подробностях зафиксирована работа ледокола.

– Кинематограф, однако же, даёт не только одну эффектную картину, но и материал для научного изучения движения ледокола на льду, – говорит Макаров. И действительно, эта первая киносъёмка работы ледокола, то, что в наши дни кажется обычным явлением, полвека с небольшим назад [т.е. на излёте XIX века – В.Р.] послужила основой для научного труда выдающемуся русскому теоретику кораблестроения, впоследствии советскому академику А.Н. Крылову.

Макаров увидел и нелицеприятно запечатлел: кинозакулисье северной столицы: «Добрых наставников неоткуда было взять. Я хотел взять одного профессионала, но он требовал, чтобы снимки принадлежали ему, и не соглашался идти за деньги. Я вовсе не хотел дать материал для показывателей в cafe chantant и потому решил, что мы сами займёмся этим делом»1. Военный океанограф преподал мастер-класс независимости: научился обрабатывать и сушить целлулоидную плёнку, изготавливать позитив, стал пионером великой русской операторской школы и освоил азы киноведения.

«При быстром проектировании кинематографических снимков на экране получается весьма эффектная картина, – размышлял покоритель Арктики . – На экране отчётливо видно, как глыбы льда вылезают из воды и ныряют под воду, вследствие раздвигания щели. После этого ледокол начинает забирать ход вперёд и быстро проходит по экрану…»

В дореволюционной России киноопыт адмирала Макарова был востребован только обер-офицером Александром Ханжонковым. Ранней весной 1914 года киномагнат снарядил Фёдора Бремера, ценнейшего сотрудника фирмы, на Дальний Восток на корабль Добровольческого флота. Далее на пароходе «Колыма» киноисследователь прошёл через Берингов пролив в Северный Ледовитый океан, где судно было затёрто льдами, и Бремер вместе с экипажем зазимовал. Собранный им ценнейший изобразительный материал ханжонковцы использовали во многих фильмах, чрезвычайно обогативши х представления русской публики о Севере. Кино зарисовки Камчатки, мыса Дежнёва, Берингова пролива, сделанные Бремером, широко использовались и советскими документалистами, разумеется, без ссылок на авторство. В стане адмирала Макарова были нобелевский лауреат И.Павлов (агитировал за методы научного киноисследования на страницах общей прессы), профессор-офтальмолог Л. Беллярминов (убеждал в безвредности кинопросмотров для глаз), губернские общества народных университетов (пропагандировали достоинства кинометодик в обучении и расширении кругозора народа). Неимоверные трудности преодолевало русское учительство, по одиночке, на свои грошовые заработки, реализовывая идеи учебного кинематографа в глубинке.

Огромны заслуги многих подвижников. Но отступилась графиня Панина: не по силам оказались демократические киносеансы в её Народном доме на Лиговском проспекте в Петербурге; потерпел финансовый крах со своим просветительным кинотеатром на Театральной площади в Москве С.Зимин, успешный владелец частной оперы…

Тем не менее заложенные энтузиастами идеи были творчески преломлены и развиты в методической программе учителя Г. Фёдорова «Кинематограф, как фактор в развитии школьного обучения и внешкольного образования», принятой в 1911 году Первым общеземским съездом по народному образованию. Спустя год вопрос об использовании кинематографа в учебно -просветительских целях был реанимирован на Первом съезде деятелей по народному образованию города Москвы. Этот съезд, по свидетельству С. Гинзбурга, положительно оценил значение кинематографа и признал желательным проведение учебных кинематографических сеансов для учащихся народных училищ.

Интересны варианты последующих резолюций по кино разноликих Всероссийских съездов (в том числе пчеловодов !), который приводит Чарнолусский в книге «Съезды по народному образованию»:

– Научный кинематограф должен быть признан учебным пособием, способствующим наглядности обучения и расширению кругозора учащихся.
– Программы сеансов должны вырабатываться в связи с курсом, и к организации кинематографа должны привлекаться учащие.
– Ввиду технических недостатков кинематографа сеансы не должны быть слишком длинными и частыми.
– Необходимо создание центральных и местных складов хорошо подобранных кинематографических лент, по образцу подвижных музеев2.
– Ввиду всё усиливающегося развращающего влияния уличного кинематографа кроме школьных сеансов необходимо устройство внешкольных кинематографических детских сеансов и борьба с этим влиянием путём распространения в широкой публике мысли о пошлости существующего кинематографического репертуара.

Лучше всех услышал педагогов России выпускник Новочеркасского казачьего юнкерского училища Александр Ханжонков3. Вдохновившись их идеями кинопросвещения и благодарной памятью о людях, давших ему прекрасное образование на Дону, предприниматель пренебрегает коммерческой целесообразностью и открывает в 1911 году на московской почве, что принципиально значимо, историю детского, научного и учебного кино в России. Это была деятельность, породнившая Ханжонкова с меценатами уровня Алексея Бахрушина, Саввы Мамонтова, Павла Третьякова, но до сих пор малоизвестная, неизученная и неоценённая по достоинству. Киномагнат создаёт коллекции документальных познавательных фильмов, экранизирует литературную классику. Дорожа общественным авторитетом своего кинодела, организовывает в своём электротеатре на Триумфальной площади в Москве бесплатные  киносеансы для учащихся, студентов, малоимущих… Урок, выученный даже польскими историками экрана (но не руководством «Мосфильма», наследника кинофабрики Ханжонкова):

«Кино внедрялось в школу, оказывало неоценимую помощь учёным, – подводил итоги мирового кинопроцесса к 1914 году Ежи Теплиц. – Ханжонков выделял часть прибыли, получаемой от проката коммерческих картин, на создание научно-просветительных лент, демонстрировавшихся на льготных утренниках в кинотеатре «Пегас». Почти все отрасли промышленности и сельского хозяйства заказывали учебные фильмы. В этой области впереди были англичане и немцы».

Даже ленинское «важнейшее из искусств» начиналось с киновагонов, организованных Хан-жонковым по образцу школьных «подвижных музеев». В 1916 году он придумал «оборудовать от одного до четырёх вагонов-кинематографов» для эффективного распространения современных научных знаний в глубинке среди крестьян и рабочих.

«Такие вагоны с постоянной кабиной (будкой), – писал Ханжонков 27 сентября в Министерство Путей Сообщения, – удовлетворяющей всем техническим правилам кинематографической проекции, а также и своей маленькой электрической станцией, могли бы обслуживать как крупные железнодорожные узлы, с их большим числом рабочих и служащих, так и отдельные станции…»4.

Во время гражданской войны ханжонковские киновагоны были использованы большевиками в агитационно-инструкторских поездах. Ханжонков доверяет возглавить работы научного отдела фирмы А. Дворецкому и Н. Баклину, исполнение картин – операторам М. Бремеру, В. Старевичу, М. Владимирскому, а консультирование фильмов – специалистам-профессорам Московского университета. Замыслы генерировали начинающие учёные: В. Аркадьев (стал чл.-корр. Академии наук СССР), А. Калашников (впоследствии — министр народного просвещения РСФСР, профессор), П. Лазарев (достиг звания академика АН СССР), В. Лебедев (до конца жизни оставался флагманом советского научно-популярного кино, профессор биологии) … В научных лентах использовались инсценированные и документальные съёмки, диаграммы, чертежи, макеты, рисунки, мультипликация. Открыли просветительское кино в России картины «Операция костной опухоли», «Электрический телеграф», «Электрический телефон», «Кровообращение», «Пар»…

Настоящим прорывом в мировом научно-популярном кинематографе стала лента «Получение электромагнитных волн», созданная весной 1911 года и открывшая летопись отечественной графической анимации. (В Российском государственном архиве кинофотодокументов картина значится как «Электромагнитное поле»).

Конечно, русская рисованная мультипликация – цветок запоздалый, ведь плоскостная анимация была изобретена Эмилем Рейно ещё в долюмьеровские времена, 30 августа 1877 года, а представления его «Оптического театра» начались в 1892 году в парижском Музее Гревен. Однако «неизвестный» архивистам исполнитель картины достиг идеальной непрерывности (текучести) графических линий даже с высоты кинематографа сегодняшнего дня, что и вывело фильм в ранг искусства.

По мнению Вениамина Вишневского, «крупнейшим научно-документальным фильмом, созданным коллективом Научного отдела фабрики А. Ханжонкова» был санитарный боевик, как выражались просвещённые люди сто лет назад, «Пьянство и его последствия». Впервые в мировом кино Старевич сделал кукольную мультипликационную вставку – озорной чёртик – в игровом эпизоде.

Деградирующего алкоголика с измученными глазами животного великолепно сыграл «король русского экрана» Иван Мозжухин. Актёр тонкими мимическими нюансами глубоко передал психологические моменты души больного человека. А его «партнёр» – пластилиновый чёртик – плясал в опустошённой бутылке, прыгал и жестоко дразнил мучающегося в «белой горячке» героя. Методами покадровой съёмки и двойной экспозиции (план актёра соединён с обратной съёмкой) замечательная куколка, проказничая, забиралась в бутыль, выпрыгивала из неё да ещё и гримасничала. Публика была сражена этим невероятным для младенческого кино зрелищем. Этот комбинированный кинокадр сохранился.

Ханжонковцы ликовали: фильм «Пьянство и его последствия» затмил коммерческий успех документальной картины «Донские казаки» Пате! Пресса сообщала, что сам граф С. Витте с супругой ознакомился с жемчужиной русского научного кино в просмотровом зале санкт-петербургского отделения Акционерного общества «А. Ханжонков и К0» и остался доволен увиденным. Посетители же кинотеатров приходили в состояние полного восторга. Кинолента «Пьянство и его последствия» была очень популярна и в двадцатые годы, составляя конкуренцию советским фильмам «Алкоголь» (реж. Ю. Геника), «Алкоголь, труд и здоровье» (реж. А. Тягай) и кинокомедии «Гонка за самогонкой» (реж. А. Роом). Ханжонков сам выступает в печати в русле традиционных для русской эстетики взглядов на учительскую миссию искусства, но впервые прилагая их к новому экранному зрелищу: «А вместе с тем кинематография ведь может быть и должна быть искусством, учителем народным, выразителем его нужд и желаний».

Соратницей Александра Ханжонкова в деле создания отечественной кинокультуры была Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Её называли ангелом-хранителем Москвы5. В 1891 году, когда Великий князь Сергей Александрович Романов был назначен московским генерал-губернатором, к вдовствующей императрице Марии Фёдоровне обратился почётный попечитель Московского воспитательного дома обер-гофмейстер Б.А. Нейгардт с просьбой о ходатайстве перед Вел. кн. Елизаветой Фёдоровной о милости стать во главе благотворительного общества, которое могло бы призревать сирот и помогать детям неимущих и беспомощных родителей. Исполнение своих обязанностей супруги генерал-губернатора Великая княгиня видела в делах милосердия и всепрощения. Елизаветинское благотворительное общество занималось воспитанием детей неимущих родителей в яслях, приютах, школа х: под его покровительством находилась женская Елизаветинская гимназия. Она славилась прогрессивными формами обучения, к примеру: воспитанникам разрешалось изучать «седьмое искусство» и участвовать в производстве фильмов на кинофирме Ханжонкова.

Благо, Великая княгиня предоставила в распоряжение кинопромышленника Нескучный сад (принадлежал тогда царской фамилии). Разумеется, Ханжонков превратил фонтаны, мосты и мостики, овраги-аллеи, флигеля и домики, цветники, спускимарши к реке, ротонды… в немыслимой красоты съёмочную площадку, где творились киночудеса круглосуточно и круглогодично создавался восхитительный визуальный текст. Здесь устраивались детские кинопраздники. Немудрено, что в Нескучном взошли кинозвёзды не только гнезда Ханжонкова, но и дома Романовых. Так, княгиня Наталья Павловна Палей (5 декабря 1905 – 27 декабря 1981), дочь родного брата Сергея Александровича, сделала карьеру в Голливуде (её брат, поэт князь Владимир Палей в ночь на 18 июля 1918 года с Великой княгиней Елизаветой Фёдоровной и другими членами императорской семьи был сброшен в шахту под Алапаевском). Наиболее известные киноработы Natalie Paley состоялись в фильмах «Частная жизнь Дон Жуана» с Дугласом Фэрбенксом (1934, реж. А. Корда, номинация на Венецианском кинофестивале) и «Сильвия Скарлет» с Кэтрин Хепбёрн и Кэри Грантом (1935, реж. Дж. Кьюкор).

Елизавета Фёдоровна постоянно находилась под прицелами мировых фото- и кинокамер. Она не была фотогеничной и это знала. Художники говорили, что её совершенная красота не доступна кисти. Изумительный, «самый московский рассказ» И.Бунина «Чистый понедельник» заканчивается описанием Марфо-Марьинской обители и её настоятельницы: «…вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, Великая княгиня…». Елизавета Фёдоровна стала прообразом Марфы в иконостасе Храма Покрова Богородицы (художник М. Нестеров). По горькой иронии, после закрытия обители как гнезда «мракобесия и контрреволюции» в здании Церкви большевики открыли городской кинотеатр.

Великая княгиня никогда не чуралась простого народа. Она посещала тюрьмы, московские трущобы, ходила по притонам Хитровки, где её называли «матушкой», и уговаривала бедствующих родителей передать ей для воспитания детей.

Девочек Елизавета Фёдоровна устраивала в закрытые учебные заведения или приюты, которым покровительствовали члены царской фамилии, и где опытные педагоги занимались их физическим и духовным воспитанием. Нередко случалось, что умирающая мать завещала Великой княгине своих детей. Она умело охраняла свои дела милосердия от публичности, но позволила Ханжонкову создать фильм об артелях мальчиков. Эти документальные кадры по-новому зазвучали в первом отечественном фильме о Елизавете Фёдоровне Романовой «Бог не по силам Крест не даёт»6, созданном по благословению Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Председателя Комиссии Московского Патриархата по канонизации.

На благотворительных «кинематографических спектаклях» (в московском Малом театре, в зале Благородного собрания), устраиваемых Елизаветой Фёдоровной в пользу Иверской Общины сестёр милосердия общества Красного Креста, состоявшего под её руководством, использовались фонды «разумного кинематографа», принадлежащие кинофирме Ханжонкова. «Это было очень точное и выразительное слово – «разумный», – сделал вывод советский киновед Ромил Соболев. –Разумным назвали в России кинематограф, который должен был не увеселять, а просвещать зрителей, рассказывать им о жизни других стран и народов, сообщать сведения по различным ремёслам и производствам, знакомить с основами разнообразных знаний».

1. Макаров С.О. «Ермак» во льдах. СПб., 1901. С.280.
2. Век тому назад педагоги называли музеем склады учебно-наглядных пособий, обслуживающие своими коллекциями низшие, средние и специальные учебные заведения. В московских педагогических музеях проходили экскурсии по тематическим фондовым выставкам.
3. См. подробнее: Рогова В. Ханжонковское дело / Ракурсы. – М.: ГИИ, 2002.— Вып.4. С.33-68
4. Российский государственный исторический архив СПб. — Ф.229. Оп.3.Д.927. Л.187.
5. См.: Рогов А. Её называли ангелом-хранителем Москвы // Независимая газета. 1998. 18 июля. С.16.
6. автор сценария В. Рогова, реж. И. Бережков. ВГТРК. Эфир 6 октября 1991 года.