Пространство Мира в детском рисунке
М. Осорина, кандидат психологических наук, доцент факультета психологии СПбГУ, вице-президент Санкт-Петербургского психологического общества
Пространство Мира в детском рисунке
С любезного разрешения автора, Марии Владимировны Осориной, мы публикуем фрагмент первой главы ее книги «Сек ретный мир детей в пространстве мира взрослых». Эта книга выдержала уже шесть изданий и наверняка известна многим нашим читателям. А тех, кто с ней незнаком, мы настоятельно просим её прочитать!
Для этой первой (надеюсь, не последней!) публикации мы выбрали несколько страниц, имеющих прямое отношение к педагогике искусства. Но содержание книги неизмеримо шире. Читая её, мы вслед за автором проникаем в огромный, давно забытый нами космос, где происходит становление детского сознания.
С моей точки зрения, книга написана так, как и следует писать книги по психологии. Когда обобщения, которых требует наука, рождаются из проникновения в жизнь и помогают понимать жизнь человеческой души в конкретных её проявлениях. Когда главным орудием учёного становится дар понимания другого человека, даже если это маленький ребёнок, так не похожий на нас. Когда автор не прячет свою мысль в терминологических или статистических дебрях, а наоборот — старается высказать её как можно яснее и, так сказать, под свою личную ответственность. Когда один и тот же факт можно осмыслить и на бытовом, и на научно-психологическом, и на религиозно-мифологическом уровнях...
Это - о книге в целом. Что же касается небольшого фрагмента, который публикуется ниже, то я обратил бы внимание на два важных момента. Профессиональные педагоги ИЗО прилагают много усилий, а иногда и разрабатывают специальные методики, чтобы поскорее научить детей тому, чему, согласно М. Осориной, раньше времени учить не надо.
Первое - ликвидация разрыва между Верхом и Низом, равномерное заполнение пространства листа, как это принято в профессиональной живописи. Оказывается, у ребёнка другие задачи: ему нужно осмыслить и утвердить символическую картину мира, где он сам располагается по вертикальной оси, ногами на земле и головой в небе. А то, что на листе образуется пустота, которой нет в нашем взрослом зрительном опыте, - это для него пока не важно. И не надо сбивать его с толку. Второе - так называемое «загораживание». Наверное, поскольку реалистическая модель мира преобладает в изобразительном искусстве, когда-то овладеть этим надо. Но сначала ребёнку нужно утвердить самоценность и завершённость каждого предмета, который он выделяет в окружающем мире.
Это, кстати, роднит детский рисунок со многими явлениями художественной культуры. С так называемым «примитивом» и с народным искусством, с некоторыми формами архаической и сакральной живописи. Впрочем, не только с ними. Вот, к примеру, знаменитый «Натюрморт с четырьмя сосудами» Франциско де Сурбарана (1598–1664). Трудно не видеть, какую значительность придаёт этому произведению по-детски «примитивная» композиция и чистота силуэта каждого сосуда!
А.М.
В во зрасте между двумя и тремя годами ребенок использует... не только словесный язык, который он активно осваивает. В его постройках из песка, в пространственных конструкциях из кубиков или других материалов проявляются его представления о мироустройстве. В два с половиной – три года роль моделирующей знаковой системы в мироустроительном творчестве ребёнка также начинает исполнять и графический язык, то есть детское рисование.
К сожалению, родители и воспитатели детских садов мало ценят рисунки маленьких детей, только-только выходящих из стадии каракульного рисования. Обычно взрослые не понимают и психологического смысла огромной интеллектуальной и духовной работы, которую проделывает рисующий ребёнок в возрасте между тремя и четырьмя годами . Хотя именно на примере раннедетских рисунков взрослый может наглядно увидеть последовательность фаз строительства детской умозрительной картины мира. Умозрительной, то есть обобщающей достигнутое собственным умом понимание того, как устроен мир. Это понимание ребёнок воплощает в своих рисунках и тем самым даёт нам возможность хотя бы частично увидеть результаты грандиозной работы, невидимо совершающейся в его душе.
Давайте кратко рассмотрим основные открытия ребёнка, которые фиксирует его рисунок. Как известно, первой стадией детского рисования являются каракули, то есть графические следы, которые оставляет палец, карандаш, фломастер или другой инструмент на поверхности листа бумаги, стола, стены и т.п. Это точки, пятна, линии разной формы. Первые хаотические каракули ребёнок начинает делать в возрасте около года. Постепенно у него налаживается зрительно-моторная координация, когда глаза привыкают следить за графическими движениями руки. Ребёнок с большим удовольствием испещряет листы бумаги «каряками-маряками».
Одно из самых важных психологических открытий, которые делает ребёнок между годом и двумя, состоит в том, что он может целенаправленно оставлять видимые всем следы своего присутствия в этом мире. «Каряки-маряки» послушно появляются из-под кончика его карандаша и остаются на бумаге. Они свидетельствуют о том, что ребёнок освоил пространство листа, отметился, застолбил там своё пребывание, опредметил себя в этих линиях, точках, пятнах.
В период между двумя и двумя с половиной годами реб ёнок делает следующий шаг: он обнаруживает, что лист бумаги имеет края. Если раньше рука с карандашом могла легко выехать за пределы листа, то теперь ребёнок начинает реагировать на его края. <…> Приближаясь к ним, линии каракулей следуют вдоль краёв листа, огибают его углы, стремятся вернуться внутрь листа. То есть ребёнок уже учитывает границы ситуации, в которой разворачиваются его действия.
Между двумя с половиной и тремя годами в детском рисовании совершается революция. Ребёнок неожиданно обнаруживает, что его «каряки-маряки» могут быть похожими на что-то, могут что-то значить. Так ребёнок открывает для себя знаковую функцию рисования – возможность линий, пятен, точек обозначать собой нечто другое, помимо того, что есть они сами. Они становятся элементами графического языка, при помощи которых ребёнок начинает создавать первые изображения людей , животны х, предметов и даже абстрактных идей. Несовершенство графической формы не мешает сути дела – теперь ребёнок открывает для себя возможность говорить на изобразительном языке обо всём, что для него важно. Замечательный образец того, как это происходит, представлен на рис.1. Это рисунок трёхлетнего мальчика Шурика Игнатьева, опубликованный в альбоме «Рисуют дети блокады». Рисунок типичен и одновременно интересен тем, как маленький автор, уже открывший для себя знаковую функцию рисования, использует старые каракульные формы для решения совершенно новой, уже символической задачи. Трёхлетний голодающий блокадный ребёнок пытается передать своё мироощущение, рассказать о том, что он видит вокруг себя и о чём мечтает. Рисунок называется «Это война, а посередине – булка». Тут два главных героя. Они выражают две главные идеи. Расползшаяся масса закорючек, обозначающих «Войну», – это ужасное состояние мира, в котором пребывает ребёнок. А комочек внутри этой массы – «Булка», о которой ребёнок мечтает. Такова картина мира блокадного мальчика, поражающая лаконичностью описания: это страшная реальность, в центре которой находится его мечта.
Первые детские изображения хаоти чески раскиданы по листу бумаги – ребёнок рисует там, где есть свободное место, и поэтому легко поворачивает лист под удобным для себя углом. Для него нет ни верха, ни низа. На этом этапе реб ёнку важно , что он может нарисовать того, кого хочет. Это похоже для него на магический акт: «Встань передо мной, как лист перед травой». Захотел – нарисовал, вызвал из небытия, заставил быть.
Ребёнок наслаждается новой способностью населять пространство листа бумаги любыми персонажами, подвластными ему как своему творцу. А интеллектуальная задача, которую ребёнок решает, состоит в том, чтобы выделить необходимые и достаточные признаки, нужные для сущностной характеристики персонажа, – чтобы человек отличался от собаки, собака – от мышки или птички. («Человек ходит стоя, а собака – лёжа. У человека две ноги, а у собаки много и ещё хвост».)
Однако уже в возрасте между тремя с половиной и четырьмя годами ребёнок делает следующий шаг: он начинает представлять пространство листа как пространство Мира, который должен быть определённым образом организован для того, чтобы туда можно было поселить персонажей. Под ногами у них обязательно должна быть земля, а над головой должно быть небо.
Линия «земли» может быть проведена коричневой или зелёной чертой, но может быть «набрана » из вертикальных черточек – травинок, из цветочков или грибочков. Для ребёнка важно, чтобы была реализована в каком-либо виде идея почвы под ногами, опоры, на которой всё держится.
Линия «неба» может изображаться синей чертой или полосой, но может состоять из горизонтального ряда птичек, самолётов, звёзд, солнц, облаков – все эти элементы воплощают идею неба, верха, находящегося как крыша надо всем.
Рис.2. Девочка-принцесса. Рисунок девочки 4 лет Рис.3. Мама с детьми. Рисунок девочки 5 лет
На рис.2 и 3 вы видите примеры фризовой композиции с «Небом» и «Землёй». А между небом и землёй размещаются в ряд персонажи. Они стоят таким образом, чтобы каждый был в полноте своей самости – целиком, во весь рост и не загораживая друг друга.
Такая композиция называется ленточной, или фризовой. Первым описал фризовую организацию рисунков детей-дошкольников советский искусствовед А.В. Бакушинский в 1925 году. Она заинтересовала его, как историка искусства, своим сходством с компо зиционными принципами древнеегипетских изображений.
Для психолога же важно то, что фризовая композиция является первой попыткой ребёнка построить систему пространственных координат, которая организует картину мира, создаваемого им на листе бумаги. В этом мире главным структурообразующим принципом является вертикаль – разделение листа на верх, середину и низ. Это древнейший в истории человечества принцип символической организации пространства, который воплощён в различных культурах в образе Мирового Древа с его кроной (верх), стволом (середина) и корнями (низ). Как мы видим, это также самая ранняя в истории развития отдельного человека (в онтогенезе) пространственная схема, при помощи которой ребёнок пытается построить модель обитаемого мира.
По мере того как ребёнок взрослеет, вертикальная координата в его рисунке всё отчётливее приобретает символическое значение оси ценностей. В культуре взрослых людей, к которой постепенно приобщается ребёнок, тема неба, то есть высокого, связана с идеями Божественного, духовного, светлого, развитого, интеллектуального (высокие чувства, помыслы, стремления и т.п.).
Тема земли, то есть низкого, воплощает идеи телесного, плотского, физиологического, сексуального, дремучего, темного и т.д.
Несколько позже, чем вертикаль, для ребёнка начинает становиться зна чимой горизонтальная ось рисунка, которая всё больше связывается с идеей течения времени.
Нужно отметить, что раннедетские изо- бражения людей всегда обращены лицом к зрителю. Профильные рисунки появляются позже. Изображение человека в профиль ребёнок начинает использовать для того, чтобы передать идею направленного движения. По мере того как у ребёнка появляется желание рисовать всё более сложные сюжетные ходы во взаимоотношениях изображаемых героев, он всё больше использует горизонтальную ось как линию, показывающую направление течения времени. Это обычно происходит между четырьмя и пятью годами.
Не углубляясь в дальнейшие подробности развития детского изобразительного языка, отметим только, что у нормально развивающегося ребёнка к пяти годам в основном уже складывается индивидуальная символическая система, позволяющая ему использовать пространственные и цветовые коды для передачи значимой информации при помощи рисунка.
Пространственная близость или удалённость персонажей друг от друга, соотношение их размеров, особенности геометрических форм , общность цвета и атрибутов и другие параметры рисунка несут смысловую нагрузку. Они служат для выражения душевной близости или отчуждённости персонажей рисунка, их значимости или малоценности, отражают их характеры и свойства, о которых хочет заявить маленький автор. Таким образом, в возрасте между тремя и пятью годами ребенок осваивает изобразительный язык как одну из важнейших знаковых систем, при помощи которой он строит свою версию картины мира.
Но рисунки ребёнка – это только одна из многих форм отображения того, что представляет собой его мировоззрение. Существует множество специфических детских способов обобщения и систематизации представлений об окружающем мире. Он делает это в фантазиях, играх, танцах, песнях, лепке и других видах индивидуальной творческой деятельности. Нередко взрослые даже не замечают, как совершает ребёнок непрерывную мироустроительную работу, позволяющую ему сохранить ощущение устойчивости, правильности и осмысленности своего бытия.
Бывает, что взрослые, сами того не сознавая, пытаются разрушить результаты этой работы ребёнка. Например, довольно часто педагоги борются с «линией земли» и «линией неба» в рисунках дошкольников: добиваются, чтобы ребёнок полностью закрашивал изображаемые небо и землю как плоскую декорацию, на фоне которой должны располагаться персонажи его рисунка. Взрослому такой способ рисования кажется «нормальнее» и «правильнее» детского.
Здесь налицо столкновение двух совершенно разных интеллектуальных и мировоззренческих концепций, которые определяют построение рисунка. Одна – детская, другая – взрослая. Ребёнок в своём рисунке пытается отобразить конструкцию мира – в частности, необходимость чёткого различения идеи верха и идеи низа, по отношению к которым должен ориентировать свою позицию человек. (Тут уместно напомнить афористичное выражение взрослых о том, как надо жить на свете, где присутствует та же пространственная концепция: надо жить так, чтобы ногами крепко стоять на земле, а головой быть в небе.)
Склонность ребёнка передавать в рисунке не конкретные зрительные впечатления, а совокупный результат личного знания о мире является характернейшей чертой рисования дошкольников. Они используют изобразительный язык как знаковую систему, при помощи которой можно моделировать мир на листе бумаги, выделяя значимые объекты и фиксируя отношения между ними. Поэтому рисование в дошкольном возрасте является одним из наиболее эффективных способов упорядочивания системы детских представлений о мире.
Подавляющее большинство взрослых не понимает того, что ребёнок строит свой рисунок как интеллектуальную модель мира, а не его зримый аналог. Для них является важной внешняя похожесть рисунка на то, что видят наши глаза. Взрослым не нравится, что ребёнок рисует «идею» неба, «идею» земли при помощи условной линии или полосы, не так, как они видны в натуре или привычно изображаются на рисунках взрослых людей. Поэтому педагоги и родители требуют от маленького ребёнка создания «правильного», с их точки зрения, изображения, соответствующего так-же взрослым критериям «красивого».
Таким обра зом , взрослые подталкивают ребёнка к тому, чтобы он рисовал в соответствии с принципами построения изображений, свойственными культуре взрослых, хотя эти принципы достаточно долго остаются чужеродными психической организации ребёнка и внутренне ему непонятны. Тем самым взрослые заметно обедняют детское рисование, лишая его наиболее высокой, «мироустроительной» функции, а детское творчество – внутренней самостоятельности.
После пяти лет личные усилия отдельного ребёнка в попытках моделировать мир обычно дополняются возможностями, которые несёт в себе детская субкультура. В дальнейшем мы ещё неоднократно будем говорить о том, каким образом и зачем дети объединяют усилия, чтобы упорядочить свои отношения с многомерным, сложным, противоречивым, непонятным, страшным и вместе с тем притягательным миром вокруг, как внутри мира взрослых людей они строят пространство детского «космоса», соответствующего их логике и их потребностям.
Такое культурно-психическое строительство может находиться в сотрудничестве и в противоречии со взрослым миром. Обычно дети весьма высоко ценят мировоззренческую помощь взрослых и часто добиваются её, используя разные приёмы – от прямых вопросов до тонких дипломатических ловушек. Если же они не находят отклика на свои запросы, то об ходятся собственными силами. Даже малый возраст в этом не помеха.
Оставить комментарий