Беседа с директором школы № 242
с углублённым изучением искусства
Корноуховой Ольгой Ивановной

- У нас школа с углублённым изучением ис­кусства, и, конечно, для нас педагогика искусства очень важна, хотя я и не могу сказать, что она игра­ет главенствующую роль. Мы используем приёмы и методы педагогики искусства в преподавании мировой художественной культуры, это есть у Оль­ги Валентиновны на уроках литературы и активно в дополнительном образовании. К сожалению, на сегодня больше в дополнительном.

- Вы полагаете, что сначала можно оснастить методиками педагогики искусства цикл гумани­тарных и эстетических предметов, а потом поле применения может разрастаться?

- Да. Не на биологии и химии сразу можно при­менять эти методы, а в экологии. На обществозна­нии и в истории, само собой. На географии, может быть, сначала не экономической, а на физической. А потом и в других областях.

Ещё эти методы используются очень интересно в проектной деятельности, когда исследовательский проект сочетается с 4проигрываниемя, с элемен­тами творчества. Тут может быть использована не только театральная форма, но и метод тоже.

В естественнонаучном цикле тоже хотелось бы их использовать, но пока учителя не готовы. Нуж­но выучить учителей, чтобы они поняли суть этого подхода, "развернулись" в эту сторону. Мне тут видятся перспективы, потому что, когда мы идём этим путём, ученик может через свою личную эмо­цию глубже увидеть проблемы любого предмета, и, может быть, даже по-иному посмотреть на весь мир, что очень важно. В этот момент у ученика рас­ширяется сознание. В этом педагогика искусства очень помогает. Но нужно воспитать таких педа­гогов, которые готовы и сами широко смотреть на мир. К сожалению, здесь пока большие проблемы. Люди привыкают к определённому стилю деятель­ности, и очень трудно их изменять, если они прора­ботали 15–20 лет. Должно быть желание, горение, искра. Трудности в том, что у педагога сегодня нет ни времени, ни сил, а на освоение этих приёмов и методов потребуются огромные силы, потому что надо повернуть своё мышление на 180.

Есть учителя общеобразовательного цикла, ко­торые имеют потенциал, чтобы попробовать себя в педагогике искусства и театральной педагогике, но для них это пока не изведанная область. С одной стороны, мы получили статус "Школа с углублён­ным изучением искусства", а с другой стороны, реформы оплаты труда тормозят развитие. Может статься, что и не будет больше углублённого изуче­ния. Мы в процессе реорганизации – объединяемся в комплекс из двух школ и трёх детских садов, и пока в растерянности.

- А это имеет смысл, если в школе есть всего несколько таких педагогов, которые владеют ме­тодами педагогики искусства?

- Да, безусловно. Пусть дети встречаются с эти­ми несколькими. И, общаясь с этими людьми, они будут выстраивать иное отношение и понимание жизни. Даже если это будет только один препода­ватель, у ребёнка будет шанс воспользоваться теми способами смотреть на мир, которые он предлагает. И это уже большая польза.

- Можете ли Вы выделить какие-то конкретные приёмы и методы, которые могут транслироваться в обычном уроке?

- В начальной школе эти методы используются. Прежде всего, ход от эмоций, от переживания – к пониманию содержания. Особенно в связи с но­выми ФГОС это хорошо применять в начальной школе. Но и тут надо учить учителей. В начальной школе они сами интуитивно к таким методам при­ходят, но интуиции недостаточно.

- В каких формах и образовательных простран­ствах в Вашей школе присутствует театральная педагогика и её важная телесная составляющая?

- Могу сказать о ритмике. Преподаватель рит­мики не просто ставит танцы: полечки и вальсы, а, как правило, в танце создаёт какой-то образ, и это граничит с театром. Ритмика у нас с I по VI классы в сетке. Это вместо третьего урока физкультуры. Всегда применяются элементы театральной педаго­гики на уроках МХК, и мною, и вторым педагогом, потому что мы этому как раз учились в Московском институте открытого образования. Я не могу ска­зать, что у нас есть театральный кружок, потому что театр скорее инструмент создания праздника – Нового года, Масленицы и других. 3а счёт этого в театральной работе участвует почти вся школа. Если бы была театральная студия, то она ограничивалась бы определённым и достаточно узким кругом детей – 20, 25 человек – и всё, а тут вся школа – около 300 детей, а теперь ещё и детский сад.

- Есть ли, с Вашей точки зрения, какие-то очевидные образовательные возможности у теат­ральной педагогики?

- Есть и общие, и специальные возможности. Она учит уверенно держать себя в пространстве, учит быстрой ориентации, мобильности, креатив­ности мышления, что очень важно для всей жизни, не только для школьного урока. Это, по-моему, самое важное, что может дать театральная педа­гогика.

- Можно ли, на Ваш взгляд, оставить педагоги­ку искусства, и в частности театральную педа­гогику, в зоне необязательного (дополнительного) образования?

- В дополнительном образовании методы пе­дагогики искусства применяются и будут приме­няться. А вот в общем образовании всё сложнее. У каждого класса есть свои особенности и своё лицо. Я не могу сказать, что во всех случаях это приведёт к успеху. Для одарённых детей это одно­значно нужно и в общеобразовательном процессе. В гимназии, где, например, учились мои дети, это шло бы на ура. А у нас в школе, где большинство детей из семей с низким образовательным цензом, это годится не для всех классов и не для всех детей.

- Вы считаете, что через тело и движение ребён­ку что-то вложить труднее, чем через интеллект, через голову? Включить ребёнка с ограниченными возможностями легче через воспроизведение мате­риала или через его личный, пусть неокультуренный опыт, через эмоции, через телесные практики?

- Ребёнок даже будет что-то делать телом, но, думаю, не сможет понять, для чего он это делает, не увидит смысла. Хотя я в этом не уверена. Это новый путь, и это то, что нужно пробовать.

- Если бы перед Вами стояла задача вести переговоры с московским директорским корпусом о необходимости внедрения театральной педагогики, как бы Вы аргументировали для своих коллег эту необходимость?

- Я могу привести аргумент на примере своей практики – мероприятие, которое объединяет всю школу: "Гуляние в Марьиной роще". здесь много положительного с социальной точки зрения. Шко­ла у нас многонациональная, и это мероприятие сглаживает межнациональные трения. Тут важно не только само мероприятие, но и процесс его под­готовки, способ общения детей и взрослых, само пространство праздника. Ещё важна практика постановки старшими детьми новогодней сказ­ки для младших, праздник 1 сентября, который взрослые и дети готовят для первоклассников: и викторины, и театральные игры. Они не просто что-то показывают, но и вовлекают малышей, и это очень живо, и полезно не только маленьким, но и большим, а может быть, большим полезнее даже, чем малышам.

Педагогика искусства обогащает личность за счёт эмоционального переживания, за счёт опыта сопереживания. Даёт более глубокое погружение в содержание и понимание смыслов. Помогает проследить культурные и общественные связи, связи разных слоёв общества, и не только детям, но и взрослым.

- То есть это не только метод, но и углубление содержания?

- Да. И она помогает раскрыться личности и формирует эту личность.

Беседа с директором
«Школы здоровья» № 659
Казначеевой Анной Борисовной

Уважаемая Анна Борисовна! В Вашей школе существует живая художественно-творческая среда, огромное внимание уделяется музейной педа­гогике, немало учителей, активно использующих в своей работе методы арттерапии. Как Вы опреде­ляете место педагогики искусства, театральной педагогики в контексте общего образования в своей школе и в московском образовании в целом?

- Такой термин, как педагогика искусства, мне не очень знаком. Но, наверное, имеются в виду театральные мастерские, наши школьные музеи, предмет МХК... Это всё занимает в школе очень до­стойное место. В школе обязательно должна быть и театральная, и музейная педагогика. Для нас очень важна арттерапия, потому что она применима в любых условиях – и на уроке, и во внеурочной деятельности. В первую очередь, так решаются вопросы адаптации детей к школе и создания комфортной образовательной среды. И, конечно, мы заботимся об адаптации детей, у которых есть особые образовательные потребности. Таких детей у нас много. Мы – школа здоровья. Но ослабленных детей вообще сейчас много – и не важно, что у них написано в медицинских книжках. Больше всего у нас детишек с отклонениями в психике, самых обычных неврастеников, с такими отклонениями в поведении, которые не могут быть скорректированы медицинскими способами, но мешают деткам нормально жить.