Как известно, в этом году отмечается Год культуры Японии в России, и несколько материалов номера мы посвящаем этой теме. Кроме статьи М. Велтистова, это заметки М. Волошина о влиянии японского искусства на европейское (Наша хрестоматия) и информация о книге Т. Рокитянской (Нужная книга).

М. Велтистов, художник, педагог-организатор ЦНХО, кандидат педагогических наук

Картины изменчивого мира укиё-э

В сентябре 2018 года в главном здании ГМИИ имени А.С. Пушкина открылась выставка под названием «Шедевры живописи и гравюры эпохи Эдо». Это стало главным событием перекрёстного года культур Японии в России.

Художники-педагоги, обучающиеся в Центре непрерывного художественного образования в Москве, возглавляемом академиком Б.М. Неменским, смогли попасть на эту уникальную выставку и прослушать курс лекционных занятий по японскому искусству. Проводил экскурсии автор данной статьи.

Искусство гравюры, полученной в виде оттиска с деревянной доски, начало интенсивно ра звиваться в Японии во времена по зднего средневековья, с середины VII века, и достигло своего расцвета благодаря школе укиё-э…

Само слово «укиё-э» означает в буквальном переводе «мир скорби». Термин был заимствован из буддийской философии. В дальнейшем термин «уки ё-э» претерпел настоящую эволюцию. От «обители горести», где уделом человека становились только страдания, болезни и смерть, теперь непостоянство бытия японцы начали воспринимать как призыв к наслаждениям и удовольствиям в переменчивом мире. Человек как бы обращался к воспоминаниям той поры своей жизни, когда он был счастлив и полон надежд, весело покачиваясь на волнах неведомого, «точно тыква на воде».

В дальнейшем появились и «картины изменчивого мира», гравюры, подготовленные по оригинальным эскизам художников.

Японская полиграфия отличалась от европейской своей синтетичностью, сочетала в равной мере принципы живописи, полиграфии, поэзии и декоративно-прикладного творчества.

Три Мастера принимали участие в создании укиё-э: художник, гравёр и печатник. Оригинал создавал художник и тушью копировал его на тонкую бумагу. Затем этот лист переходил к гравёру. Гравёр после специальной обработки деревянной доски создавал рельеф с зеркальным воспроизведением рисунка. Печатник наносил краску при помощи кистей и, благодаря техническим тонкостям, достигал самой различной градации цветов. Так возникло подлинно демократи ческое искусство ксилографии, которое было доступно и понятно простым людям.

Параллельно с развитием направлений в литературе, поэзии и театре ксилография выступила как иллюстрация к событиям. В эпоху Эдо (1600–1868) в Японии стало бурно развиваться книгопечатание.

Помимо дешевизны и доступности, демократический характер укиё-э сочетался с понятием Прекрасного в японской культуре. С детства японцы учатся видеть красивое в малом и обыденном… Это характерно и для японской поэзии: хокку и танки, трёх и пятистиший.

В японской литературе известный роман «Золотой храм» знаменитого писателя Юкио Мисимы посвящён главной теме жизни человека – Прекрасному, которое недостижимо и непознаваемо… Описанный в романе Золотой храм в Киото изображается и в лунную ночь, и под звёздным небом, и в отражении зеркала храмового пруда, и в снегопад, и на фоне шторма, бушующего в Японском море. В конце романа храм сгорает. Писатель отразил реальное событие поджога, совершённого в середине прошлого столетия 21-летним монахом. Но красоту нельзя уничтожить, храм был заново восстановлен буквально из пепла. Сегодня всё так же прекрасны золотые его крыши, сияющие на солнце в Киото, древней столицы Японии.

В стране Восходящего солнца существует культ красоты. Поэтому в эпоху Эдо (старое название города Токио) волшебный сад японского искусства достиг своей вершины.

Для культуры XVII–XIX веков характерно интенсивное расширение ареала: её центрам, наряду с Киото и Нарой, становится новая столица Эдо. Менее чем за 50 лет Эдо из небольшой деревушки превратился в город с полумиллионным населением Сегодня Токио с пригородами – самый большой мегаполис мира – более 30 миллионов человек!

В период правления сегуната Токугава (1615–1868) правительство пресекает почти все контакты с внешним миром. Высокого расцвета достигает гравюра на дереве, ставшая в XVIII–XIX веках главным видом японского искусства, открывшим путь в мир Прекрасного…

Вершиной японской поэзии того времени считаются трёхстишия хокку, созданные знаменитым поэтом Мацуо Басё (1644–1694). Происходит синтез поэзии и живописи, ко- торые начинают дополнять и обогащать друг друга. После танки (буквальный перевод – «короткая песня») хокку завладели сердцами миллионов японцев и в наше время пользуются большим успехом. Знаменитый японский поэт приглашает нас в мир искусства далёкой страны Восходящего солнца.

Вот и мы вместе с учителем изобразительного искусства отправились в путешествие по уникальной выставке.

Перед нами открылась неповторимая живопись японских художников. Центральным образом в искусстве Японии является священная гора Фудзияма. Басё восхищается красотой горы:

О ветер со склона Фудзи!
Принёс бы на веере в город тебя,
Как драгоценный подарок.

Мы под ходим к знаменитой гравюре великого художника Кацусика Хокусая (1760–1849) под названием «Летний ливень под горой». (Лист из серии 36 видов Фудзи».) На ней изображена крупным планом только вершина священной горы, поднявшись на которую можно увидеть Японию, словно на ладони! Над подножием горы нависают чёрные тучи. А символическое изображение молнии приближает мощный ливень.

 
К. Хокусай. Летний ливень под горой / Победный ветер. Ясный день (Красная Фудзи)

За таинственным силуэтом горы проплывают удивительной красоты облака. Создаётся ситуация «противочувствования», как сказал бы известный отечественный учёный Л.С. Выготский. Возникает контраст нижней части картины с бушующей непогодой и верхней, где царит безмятежность и покой. В зависимости от изменений погоды Фудзи показана художником в самых разных эмоциональных состояниях, меняющей своё обличье…

На выставке особое место занимает знаменитая работа мастера «Победный ветер. Ясный день». Она имеет статус «национального сокровища». Эта картина – своего рода творческий манифест художника, где отражается его восхищение красотой родной природы. Символ Японии Фудзияма предстаёт перед зрителями, словно в сказочном эпосе. Творческий потенциал, духовная мощь во всей полноте раскрываются в этом шедевре… Серия самых знаменитых гравюр называется «36 видов Фудзи».

Мастер создал за свою жизнь более 300 тысяч рисунков и гравюр, а также проиллюстрировал около 500 книг. Одна из таких книг под названием «100 видов горы Фудзи» (1834–1835) была показана на экспозиции выставки. Гравюры Хокусая в книге выполнены в чёрно-белом варианте.

Интересен тот факт из биографии Мастера, что только после пятидесяти лет он обретает свой неповторимый стиль и манеру письма, особую философию и уникальное видение мира. Он называл себя «стариком, одержимым рисунком». «Красную Фудзи» Хокусай создавал будучи уже семидесятилетним старцем. В гравюре привлекает внимание зрителей спокойная линия силуэта горы, её пламенеющий конус на фоне густо-синего неба с убегающей в бесконечность чередой облаков. А заниженная линия горизонта делает образ символичным и многозначным. Хокусая сравнивают с Леонардо да Винчи из-за многогранности его личности. Он был и художник, и поэт, и философ, и учёный, и исследователь природы, и мудрец, и Учитель. В конце жизни Мастер разработал курс по обучению изобразительному искусству, отразив в нём свою художественную концепцию.

Творческим мотивом художника была «повседневная жизнь», прекрасный и изменчивый мир природы, что является главной ценностью в эстетике укиё-э. (Японских художников вообще отличает умение любоваться красотой природы, обращать внимание на детали окружающего мира, на лепестки цветов, крылья бабочек, ветки цветущей сакуры...)

В гравюрах Хокусая появляются и люди труда, отражается созидательная деятельность горожан, ремесленников, крестьян, рыбаков, непрекращающийся ритм жизни. Создаётся собирательный образ народа, когда и труд, и отдых, и развлечения – всё становится интересным, увлекательным, как и в поэзии хокку…

Для японской художественной педагогики характерно бережное отношение к природе. В буддизме существует отношение ко всему живому, как к неповторимому и чудесному. Неслучайно Будда, как гласит предание, в конце своего жизненного пути беседовал с мотыльком.

О, проснись, проснись!
Стань товарищем моим,
Спящий мотылёк!

Какая грусть!
В маленькой клетке подвешен
Пленный сверчок.

Кузнечик или сверчок – это образ дома, родины, уюта, внутреннего мира человека, гармонии его с окружающей природой.

Вот перед нами за стеклом на стенде книга знаменитого художника Китагава Утамаро (1753–1806). Это «Иллюстрированная книга насекомы х» (1788). В сборнике собраны стихотворения 30 поэтов, посвящённые различным насекомым. Утамаро проиллюстрировал их изображениями насекомых и растений. На обложке книги мы видим рисунок маленького скорпиона. Этот и все другие рисунки отличаются изяществом и совершенством.

А рядом находятся его гравюры из серии «Подборка портретов прославленных красавиц того времени» (1794).

Морокоси – так звали куртизанку высокого ранга, изображённую художником. У красавицы в руках разноцветный веер, на котором написано пятистишие кёка.

Внимание зрителей привлекает уникальный портрет «Такасима О-Хиса с веером». Она была дочерью Такасима, торговца рисовым печеньем сэмбэй. Её называли одной из «трёх знаменитых красавиц Эдо» периода Кансэй (1789–1801). На веере изображён герб рода под на званием мон, состоящий из трёх листьев дуба касива.

Особый интерес для зрителей представляют портреты актёров знаменитого театра Кабуки. Художник Тосюсай Сяраку (1794–1795) изобразил актёра Накадзима Вадаэмона. Гравюра связана с постановкой театра Кабуки «Путь к родным местам сквозь осеннюю парчу». Перед нами предстали самые разнообразные актёры, играющие роли и злодеев, и героев, и ростовщиков, и торговцев, и горожан-простолюдинов, и поэтов. Все изображения отличаются портретным сходством, особым вниманием к деталям костюма и окружающего интерьера.

Постепенно погружаясь в атмосферу неповторимого японского искусства, художникипедагоги словно мысленно перенеслись в обстановку старинных кварталов города Эдо.

Расположенная на втором этаже музея среди великолепных старинных колонн выставка шедевров была украшена необыкновенной красоты белоснежными бумажными традиционными фонариками. Они создавали атмосферу удивительной гармонии, как бы приглашая нас посетить мир Прекрасного.

В японских городах до сих пор вечерами зажигаются бумажные уличные фонари, но только уже с помощью электрических лампочек. В домах японцев таинственно светятся фонарики самых разных цветов, создавая ощущение уюта, покоя и гармонии.

Из увиденного, нельзя не упомянуть гравюры одного из самых знаменитых художников Японии Утагавы Хиросигэ (1797–1858). Особенно интересна его работа «Цветы хризантемы и фазан» (см. 3-ю страницу обложки). Великолепной окраски фазан уютно расположился на ветке среди цветов хризантем. Каждое пёрышко птицы изображено как драгоценная раковина и сияет тончайшими цветовыми оттенками.

Хиросигэ серию своих гравюр «Цветы и птицы» сопроводил поэтическими надписями. Например, «аромат хризантем, каждый раз, как цветок, роняет росу».

Во всём мире популярен цикл его гравюр «Сто знаменитых видов Эдо». Он работал в жанре гравюры укиё-э, для которой характерно воссоздание образов реального мира в движении и измен чивости форм.

Его работа «Лунный серп» (лист из серии «28 лунных пейзажей» – см. 2-ю стр. обложки) считается особо ценным предметом искусства. На ней изображён висячий мостик, соединяющий пространство между крутыми дикими утёсами. С их вершин падает стремительно водопад, а снизу выплывает золотистый серп луны («юмихари – дзуки», букв. «луна – натянутый лук»). Это произведение художника очень высокого уровня отличается большой поэтичностью.

Многие произведения японской живописи связаны с состоянием природы в определённое время года. Вот парные шестистворчатые ширмы, созданные художником Кано Цунэнобу (1636–1713), так и называются «Цветы и птицы четырёх времён года» (см. 2–3-ю стр. обложки). В центре ширмы взгляд зрителя привлекает изображение редкого золотого фазана, сидящего на ветке дерева на фоне снега.

Словно в сказочном сне перед посетителями выставки последовательно проплывают горные вершины, пушистые сосновые ветки с длинными иголками, петляющие горные тропинки, узорчатые крыши старинных пагод, кудато летящие необыкновенные птицы … Можно бесконечно любоваться произведениями японских художников, придававшим особое значение деталям на своих картинах.

Неслучайно у них учились особому видению мира знаменитые импрессионисты. В Европе японские гравюры вошли в моду. Эстетика укиё-э оказала огромное влияние на становление импрессионизма, на таких художников, как Эдгар Дега, Клод Моне, в особенности на Винсента Ван Гога. Всё европейское искусство в конце XIX века получило новое дыхание благодаря проникновению гравюр из далёкой Японии.

Мы с педагогами-художниками, пришедшими на уникальную выставку, ещё раз убедились, что живое приобщение к шедеврам мировой живописи создаёт особое духовное творческое поле между зрителем и картиной. Любой подлинник по своему эмоциональному и человеческому воздействию в тысячи раз эффективней самой лучшей репродукции.

Об этой особенности изобразительного искусства постоянно пишет в своих публикациях Президент Государственного музея изобразительны х искусств имени А.С. Пушкина Ирина Александровна Антонова.

Завершая свою экскурсию в залах выставки шедевров эпохи Эдо, мы обратились и к философской проблеме хрупкости и незащищённости окружающего нас мира природы.

Среди работ особенно запомнилась своей актуальностью знаменитая гравюра Кацусико Хокусая «Большая волна». Никто в мировой живописи с такой выразительностью не отразил чрезвычайную незащищённость и хрупкость нашей планеты Земля перед силами природы, стихией… Япония, находясь на стыке тектонических земных плит, постоянно подвержена землетрясениям, цунами, ураганам, наводнениям и другим катастрофам. Гибель Японии, когда страна тонет в Тихом океане, описал знаменитый писатель-фантаст Саке Комацу в своём романе «Гибель Дракона». В гравюре Большая волна, словно гигантская лапа морского чудовища, нависла над символом Японии – горой Фудзиямой. Жёлтые лодочки рыбаков стараются отплыть от свирепой волны. Но по-прежнему, словно в противовес изображённому океану с гигантской волной, вдали светится спокойствием и величием священная гора Фудзи как символ вечности.

Благодаря увиденным экспонатам, представленным для обозрения на выставке, мы в полной мере ощутили «загадочную японскую душу»…

В завершение экскурсии, спускаясь по мраморной лестнице, наша группа обсуждала увиденное. Говорили о знаменитом саде камней, театре Кабуки, цветущей весенней сакуре, Императорском дворце, Золотом храме в древнем Киото, искусстве икебаны, оленьем городе Нара и других чудесах японской культуры.

В сувенирном отделе посетители выставки приобретали на память японские веера, значки с изображением полюбившихся картин, другие памятные сувениры.

На улице при выходе из музея стал дуть прохладный осенний ветер, предвещавший приближение октября. Наступала «осенняя пора, очей очарованье», вдохновенно описанная А.С. Пушкиным. На улицах Москвы появились в продаже чудесные, словно разноцветные звёзды, хризантемы. Бледные, хрупкие, как будто созданные из разноцветного воска, они, словно свечи, мерцали за призрачными стёклами цветочных киосков. И мне показалось, когда мы вышли из музея, окружённого высокими голубыми елями, что где-то в глубине музейного парка, где летом на клумбах расцветали алые прекрасные розы, запел и застрекотал маленький одинокий кузнечик, как символ наступившей осени.

Его песня словно соединила далёкую Японию и Россию. Вспомнились поэтические строчки знаменитого поэта, пешком прошедшего все острова, Мацуо Басё. Его памятник в виде странника установлен в Японии с посохом в руках и походной сумой за плечами.

И мотылёк прилетел!
Он тоже пьёт благовонный настой
Из лепестка хризантем.

В японской поэзии на осень указывают слова: луна, звёзды, роса, крик цикад, уборка урожая, красные листья клёна, хризантемы…

Далёкая и загадочная «Страна восходящего солнца» стала ближе и родней, словно не существовало пространства и времени, благодаря волшебной силе Искусства!

С ветки клёна, медленно кружась, опустился на асфальт дорожки красный кленовый лист…

Хокусай. Большая волна