Итак, усвоим наш простой первый урок. Слова "жили-были" не простые. Они дают возможность любого человека, животное или предмет переме­стить в пространство сказки. Остаётся эту сказку рассказать. И неважно, кто там будет орудовать – прожорливый великан или сердитая лужа. Важно, что ребёнок начнет говорить, причём легко, без напряжения, без страха ошибиться и не оправдать ожидания взрослого. Можно сказать, он перейдёт из вашей взрослой комнаты – в свою, детскую.

"Жили-были" – волшебные слова. После них неизбежно начинается сказка.

Вопрос 6. Допустимо ли нарушать границу между реальностью и вымыслом?

Мне, как, вероятно, и вам, неоднократно при­ходилось слышать: "Ребёнок живёт в мире фан­тазий!" Или: "Детство – это вера в чудеса". Ну и тому подобное.

Однако простые жизненные наблюдения убеж­дают в обратном. У детей хватает здравого смысла и жизненной стойкости, чтобы чётко разводить своём сознании возможное и невозможное, ре­альное и волшебное, правдивое и вымышленное. Иначе говоря, ребёнок не склонен путать сказку и жизнь. (Не путать с примером К.И.Чуковского акулов не бывает!. Речь тут идёт о ребёнке, кото­рый в принципе не склонен воспринимать то, чего не видит тут и сейчас, что не укладывается в его так называемый житейский опыт...)

Ну а мы говорим о здравом смысле. А его на­личие, между прочим, никогда не мешало творче­скому воображению. И даже наоборот...

• Есть ли Дед Мороз?
• Баба Яга по правде живёт в лесу?
• Избушка-на-курьих-ножках бывает?

Не будем смущённо отводить глаза. И постара­емся ответить прямо на конкретные вопросы. кДа, бывает. И Баба Яга, и Курьи ножки... Не говоря уже о Деде Морозе. Но мы живём – в городе, а они – в волшебной сказке.

- То есть в книжке?

- В книжке. И в нашей собственной сказке, если мы сумеем придумать её. (Потому я лично с большим уважением отношусь к детскому слову "понарошку". Ребёнок гораздо раньше нас, взрос­лых, определил для себя границы реальности и вы­мысла. Развёл по разным территориям. При этом ухитрился сохранить дипломатические отношения с обеими сторонами...) В этом случае (как и в не­которых других) нам не мешает поучиться у детей.

Вопрос 7. Книжка или мультик?

Я-то лично предпочитаю книжку. Но я – пример так себе, не самый убедительный (я вообще очень многому предпочитаю книгу)... Ну а ребёнка перед таким выбором ставить не стоит. И именно в силу присущего ему (уже упомянутого) здравого смыс­ла. Да и поставьте себя на место ребёнка! Книжка, пусть и с картинками, всё равно не двигается, не поёт и не скачет. Не совершает стремительных

перелётов. Не может соперничать яркостью и беспрерывным потоком развлечений и радостей с любимым мультфильмом. Выключить мультик и подсунуть книжку – наказать ребёнка. Спраши­вается – за что?

Кажется, мы зашли в тупик. Даже самые мало просвещённые родители (не говоря уже о педаго­гах) знают: без книжки не проживёшь. Во-первых, им всем придётся учиться в школе и так или иначе, с охотой или без охоты всё равно придётся читать. Хоть учебники – хотя это вроде бы и не совсем книжка... Во всяком случае, не та, о которой идёт речь.

Надо ли перечислять преимущества чтения и острую необходимость развивать читательский вкус? Об этом написана целая литература. Я огра­ничусь замечанием – возможно, и не особенно убедительным для кого-то. Быть может, легко­весным... А потому прошу просто поверить мне на слово. Читать – интересно. Не много в жизни есть удовольствий, которые сравнятся с этим. И оставим пока в стороне разговоры о пользе и об источнике знаний... А примем на веру этот един­ственный тезис.

Как, однако, убедить наших детей в том, что книжка не менее интересна, чем мультик? Хотя бы – не менее... Думаю, для этого нам придётся научиться читать – играя, а играя – читать.

Вопрос 8. Как читать – играя?

Алиса (из сказки Л.Кэрролла), помнится, го­ворила, что книжка без картинок – книжка не интересная. Должна заметить, что умница Алиса была права. Тем более, пока мы не научились чи­тать сами, мы вполне можем почитать картинки (которые вообще-то называются иллюстрациями).

Ну а до рассматривания иллюстраций, до этого перелистывания-разглядывания-опять перели­стывания по порядку и обратно, – нужно вообще поближе познакомиться с книжкой. Повертеть её в руках. Погладить обложку ладонью...

Нередко можно наблюдать, как ребёнок делает из книги домик. То есть ставит её таким образом, что внутрь можно войти (понарошку, само собой).

Наиболее ответственные родители одернут малыша:

– Не балуйся. Это книга.

Иначе говоря – напомнят о серьёзном отноше­нии к серьёзному предмету...

Но в том-то и дело, что ребёнок тут прав (а оши­баются, соответственно, родители). Ребёнок прав, поскольку интуитивно чувствует в книге те воз­можности, которые ускользают от нас, взрослых. Он чувствует, что с книжкой можно поиграть. Например, в дом...

...Итак, мы сделали из книги импровизиро­ванный домик. Как и во всякий дом, туда можно войти. Вон черепашка-ниндзя из "киндер-сюрпри­за" – вошла... И ведёт себя довольно смирно. Огля­дывается, надо полагать, в незнакомом месте. А за ней вошли паук, лошадка и солдатик. Всё, больше места нет. Что ж, теперь самое время осмотреться в книге-домике... Любой взрослый без труда может принять участие в такой экскурсии (и времени мно­го это не займёт, допустим – пока что-то жарится на плите, или пока ваш сериал прерван рекламой).

Перелистываем страницы книги, на страницах – лошадь, паук и черепашка-ниндзя. Первые по­сетители, так сказать... Пусть побродят по книжке– домику, пусть перейдут со страницы на страницу... Кого они встретили? Каких животных, птиц или насекомых? А вещи знакомые им попадались? Да сколько угодно! Вон замок, к примеру... Или репка размером с дом...

Так-так. Ну а какое время года за окошком? Лето, судя по всему: вон и небо синее, и трава зе­лёная. И прочие приметы... О, а вот интересно: не повстречался ли им, когда они вышли из домика на улицу, муравей? Нет, не встретили. Странно. Муравей определённо должен был встретиться. Вон сколько травы... Скорее всего, он там и сидит. Просто мы его не видим... (Прошу заметить, что такие ловушки очень важны. Ведь мы сейчас неза­метно учимся весьма важной вещи: разглядывать не только видимое, но и не видимое! Нам, будущим читателям книг, этот навык ещё не раз пригодится).

В общем, мы вошли в книжку-дом. Выглянули в окошко этого домика. Поглядели, что там – на улице... Погуляли по этой улице, или царству, или по дорожке около реки...

Конечно, это не так легко, как посмотреть муль­тик. Ведь делать приходится всё самому. Рисовать мир (который в мультфильме отлично нарисовал художник)... А иногда – и сочинять самим этот мир, додумывать. Представлять...

По-моему, есть смысл продолжить наше путеше­ствие по книжке-дому. Тем более, книга незаметно выросла до размеров целого царства...

Отступление: "Народ-народ, кто в прятки идёт?" Размышления учителя словесности о пользе игры.

Надо ли сегодня убеждать кого-либо в том, что игра – важнейшая составляющая жизни ребёнка; условие его роста, развития, и – более того – ве­ликолепный тренинг будущей "взрослой" жизни? С этим как будто никто не спорит; однако игры, именно игры, становится, если можно так вы­разиться, всё меньше и меньше; она сжимается, точно шагреневая кожа, и скоро, надо думать, сделается совсем невидимой. Острая ностальгия по "казакам-разбойникам", или по "вышибалам", или, к примеру, по "пряткам" – со стремитель­ным бегом по летнему двору, с необходимостью действовать по установленным игрой правилам, действовать, принимать решения, брать ответ­ственность на себя – и при этом получать удоволь­ствие – эта ностальгия осталась, кажется, только у тех, кто играл в эти игры лет сорок назад, а теперь уж игрок никакой... н-да...

Прошу понять меня правильно. Я не приглашаю читателя к обсуждению темы 4Компьютерные игры: польза и вредя. Я и вообще склоняюсь к мыс­ли, что как раз компьютерные игры сами за себя постоят– чего не скажешь о других их собратьях...

Короче говоря, совсем коротко: игра умерла. Она скончалась настолько внезапно, что скорбеть поздно. Просто ушла из нашей жизни (из жизни наших детей), оставив по себе смутные призраки: учащённое дыхание разгорячённых ребятишек, которые как будто только что были здесь, рядом; да боевой клич "Народ, народ, кто в прятки идёт!" – диковинным образом заблудившийся в лабиринтах старых дворов... И вот теперь, как говорил классик, какие, спрашивается, нужны телеграммы? Кому? Когда уже в детском саду – в детском саду! – у ребёнка на игру практически не остаётся време­ни! Чем же, интересно знать, занимают педагоги 4-5-летних детишек? Каждый родитель вам объ­яснит без запинки: ребёнка готовят к школе. Так что, сами видите, тут не до игрушек...

В общем, песня без конца, начинай сначала...

...На уроке первоклассники рассказывали сказ­ки. Урок так и назывался "Расскажи сказку". Какую сказку? Любую. Ту, которую ты читал. Или которую тебе читали. Или рассказывали. Или которую показывали по телевизору, а ты успел посмотреть... Или – серединка на половинку – из­вестную сказку (прочитанную, увиденную), но рассказанную по-своему.

Хочу заметить, что такой минимум ограниче­ний, как мне представляется, абсолютно оправдан. Едва ли рассказчики – в какие бы времена они ни жили – задавались вопросом, откуда именно взялась сказка; и каково её точное авторство; тем более – достаточно ли скрупулёзно, в своём расска­зе, рассказчик следует известному сюжету. Живая ткань устного повествования потому и жива, что всякий раз наполняется дыханием очередного автора истории... Всё это хорошо известно, только вот в школе, по-моему, об этом часто забывают... И вот ребёнок получает в высшей степени неспра­ведливый упрёк: оказывается, в его пересказе заданной сказки он отступил от сюжета... Чуть-чуть, но всё же!

Так что, повторяю, мы играем по другим пра­вилам: отступление – очко в пользу рассказчика. Два отступления – два очка.

(Не могу удержаться от замечания: через год-другой, когда ученик подрастёт, учитель будет огнём и мечом выжигать пространство для ученического сочинения, не подозревая, что это место пустынно давным-давно, и что кровь, уж извините, давно ушла в землю! Потому что – чего же вы хо­тите? Когда у ребёнка были все возможности для настоящего сочинительства, когда он – в качестве рассказчика – сочинял себе свою сказочную вер­сию, без комплексов, без внутренних барьеров, – вы добивались правды, и ничего, кроме правды!

Добились. Теперь получайте своё сочинение по заявкам.)

...Я наблюдала за их рассказами несколько уроков. Каждый имеет право на свою сказку и на своего слушателя... Они вдохновенно наматывали круги. Не сводили концы с концами. Отвлекались от основной нити повествования. Легко создавали новую нить, а заодно и новое повествование. Они вошли в азарт, говорили громко и размахивали руками. Отдельного поощрения заслуживали рас­сказчики, уснащающие повествование рычанием, воем, топотом, хлопками; те, кто рискнул залезть под парту либо вскочить на стул, получали пятёрки.

Поворот сюжета, можно сказать, произошёл с их подачи.

Нетерпеливый мальчик Женя (из тех учеников, кто любит отвечать на вопрос, не дождавшись, ког­да учитель наконец задаст его) выхватил из недр портфеля сломанный карандаш и принялся в ходе рассказа ожесточённо манипулировать им. Это, как легко догадаться, был больше не карандаш; это был меч!

Я охотно учусь у умных людей. Поэтому я сказала:

- А давайте все достанем из портфелей полез­ные для сказки предметы. Потому что сломанный карандаш имеется не у одного только Жени...

Предложение имело успех. На партах оказа­лись фломастеры, кисточки, книжки, а также запасные ручки различных цветов, колпачки от ручек, прихватки для волос, ножницы, расчёски, фонарики и неисчислимое множество других по­лезных предметов.

• Не забудьте! – испытывая воодушевление, на­помнила я. – У вас ещё есть ваши руки – две! – и де­сять пальцев. Из них тоже многое можно сделать!

Проверили. Можно. И акулу, и крокодила, и зайца, и волка, и осьминога!

Итак, сказка.

Встретились как-то Королева и Нищенка (ки­сточка и карандаш).

• Меня зовут Элизабет, - говорит Королева.
• А меня Элиза, - говорит Нищенка.
• Пойдем гулять, - позвала Королева.

И они пошли.

Гуляли-гуляли, и встретили сороконожку (пра­вая рука побежала по парте). Сороконожка полезла на Нищенку, и та упала. Королева её подняла, и они стали подружками.

~ ~ ~

Шли Карандаш и Лиса (Карандаш - это каран­даш, а Лиса - брелок Лисичка). Карандаш чихнул, а высморкать нос нечем, нет платка. Они пошли к Пауку (из пальчиков); тот сплел паутинку (тоже пальуы) и подарил вместо платка Карандашу.

~ ~ ~

Солдат гуляет по лесу (солдат - фломастер). Встречает Птичку (сооружение из точилки и двух карандашей).

• Ты почему один?
• Мне грустно, я потерял Попугая. (Попугай с обложки дневника).

Что тут скажешь? Что за прелесть эти сказки, наверное. А больше ничего не скажешь... Помимо этого, как мне кажется, бесспорного вывода, сле­дует всё же прибавить кое-что ещё. А именно:

1. Дети получают от этого занятия несомненное удовольствие.
2. Это "удовольствие" имеет несколько след­ствий. Во-первых, детская речь словно сбрасывает с себя стальные обручи напряжения и ужаса 4ска­зать неправильном. Дети говорят свободно, легко, с воодушевлением.

Ещё одно следствие – это необходимость подчи­няться правилам игры (раз уж они ступили на эту территорию). В нашем случае эти правила заранее не оговорены, но их опыт подсказывает, что пред­мет, когда "понарошку" изображает кого-либо, должен иметь, пусть отдалённое, пусть прибли­зительное сходство с персонажем! И это сходство надо суметь отыскать.

Но есть и ещё одно следствие – быть может, важ­нейшее. В нашей игре дети получают удовольствие от того, что творят собственный мир! Придумывают и создают то, чего до них не было. Иначе говоря, играют так, как играли в детской комнате, когда были помладше, а рядом не было взрослых...

Теперь "взрослые" здесь. Как быть дальше?

Понятно, что игра самоценна. И что даже само по себе подобное конструирование сказки – через озвучивание, наделение предметов (подручных предметов) дополнительными свойствами, обо­значение их роли в истории, которая произойдет тут и сейчас; придумывание их реплик, действий, реакций! – действительно важно. Но! Школа игры имеет, как мне кажется, ещё одно необыкновенно ценное качество: игра провоцирует ребёнка на опре­делённое отношение к окружающему миру. Для человека, способного играть, жизненное простран­ство никогда не станет плоским; такому ребёнку "не грозит" жизнь в чёрно-белом цвете; книга для него никогда не станет измеряться количеством страниц поскольку неизбежно окажется "шире" и "глуб­же". Хочу предположить, что "игра" – если наши опыты будут успешны – "подстережёт" человека повсюду; я вовсе не склонна передавать ей функции палочки-выручалочки; но то, что это – прививка против умственного плоскостопия, эмоциональной тупости, – лично у меня не вызывает сомнений.

Провокаций "на игру" существует неисчисли­мое множество. О некоторых – самых доступных я уже упоминала. Например, рассказать сказку из-под стола. Нечего и говорить: под столом всё другое (наш голос – в первую очередь!). К тому же под столом темно...

Или – наполнить звуками рассказанную исто­рию: воем ветра... стоном деревьев... кваканьем старой жабы...

А можно сделать так: поискать сказку в пустом школьном коридоре. Исследовать, шаг за шагом, знакомый путь. (4В углу жил Веник, – говорят мне. А я не спорю! Почему бы и нет? В конце кон­цов, все имеют право на жизнь...)

(Между прочим, именно игра подготовила усло­вия для появления на уроках словесности "Сказки в сказке". Уже не с первоклассниками, а с уче­никами VI класса мы читали сказочные повести Н.В.Гоголя и рассказывали собственные истории в заданных (заданных Гоголем) границах. Расска­зывали, как, допустим, играли русалки на берегу реки; или как страшно было ночью в избе, когда с неба исчезли Луна и звёзды; или, к примеру, как вареник величиной со шляпу превратился в шля­пу!). Но об этом я расскажу в другой раз. Поскольку игра втягивает нас в своё пространство и таким образом тоже: она разветвляет наши возможные пути, превращает одну дорожку – в десять. И по этому – не нами придуманному – саду ветвящихся тропинок можно бродить и бродить; ибо этот сад – тоже игра, возможно, интереснейшая из игр! Кто играл, знает...

Вопрос 9. Кто в домике живет?

Недавно я сделала маленькое открытие. Многие дети – пяти примерно лет – не умеют перелисты­вать книжки. Не читать, а всего-навсего перели­стывать! Притом что иные знают буквы. А кто-то пытается – и не безуспешно – складывать звуки в слова.

А вот перелистывать – не умеют. И не любят со­ответственно... Картинки в книжках для современ­ных детей давно перестали быть той приманкой, какой были для девочки Алисы.

Кто-то возразит: подумаешь, перелистывать странички! Не велика и наука. Это правда, рас­сматривать книжку – дело не хитрое... Но, к со­жалению, без этого простого навыка (вернее, без любви к этому простому действию) ребёнок уж точно не полюбит читать. Научится – само собой (попробовал бы не научиться! А техника чтения?!)... Короче говоря, читать научится, а вот применять этот навык сможет только в ситуации острой не­обходимости. Допустим, прочитать правило в учебнике. Или объявление на стенке...

Другое дело – разглядывать книжку вместе с мамой. Вечером, вдвоем, – и водить при этом пальцем по странице...

Кто в книжке живёт? Царь-царевич-король-­королевич живут. И царский дворец. И облака над башнями дворца. И тёмный лес кругом. И море, а в море – рыба-кит.

При этом каждый – каждый! – заслуживает своей собственной сказки.

Да ведь сказка в книжке уже написана? "Ко­нёк-горбунок", к примеру. Написана, и прочитана почти...

Всё так. Но не менее интересно, разглядывая иллюстрации, придумать для каждого персонажа свою собственную маленькую сказку. Или очень маленькую – возможно, длиной в одно предложе­ние...

Жил-был хрустальный башмачок, и вот однажды он направился на бал. И так стучал каблуком, что все солдаты стали смирно.

Жило-было облачко над дорогой, и вот один раз оно поехало кататься по небу, и встретило молнию, и сказало: очень страшная молния, я поеду в другой город. И облако уехало.

Жила-была лошадка по имени Мороженка, и её все любили.

И так далее.

Вы спросите: в чём польза от таких сочинений? И правда – какой смысл? Читали умную сказку – про Золушку, или про Конька-горбунка, или про Кота-в-сапогах, – а получили Лошадку по имени Мороженка?

Отвечу по возможности коротко. Польза от та­ких сочинений в том, что они – есть. А ещё в том, что ребёнок, попробовавший поиграть в такую игру, скорее всего, не отвернётся равнодушно от книжки. А как минимум заглянет внутрь. Ведь там, внутри, – новые сказки. Не нарисованные и не написанные. А невидимые. Которые можно сочинить самому.

Вопрос 10. Как войти в книжку, а потом из неё выйти?

Много лет назад был фильм по названию одно­имённой повести – 4Королевство кривых зеркал. Советским детям, не избалованным волшебными историями, сказка понравилась. До сих пор пом­ню, как по стеклу волшебного зеркала побежали волны, а потом раздался хрустальный звон. Лично я больше всего любила именно этот момент – по­падания внутрь сказки.

Получив некоторый опыт совместного разгля­дывания книги, вы можете предложить своему ребёнку выбрать иллюстрацию, но такую, внутрь которой ему хотелось бы попасть. Войти, очутить­ся... Понарошку, естественно, а как же ещё?

Ну вот, картинка выбрана. Это может быть что-то предсказуемое, к примеру, бал, на котором танцуют Золушка с принцем; а может быть и не­что неожиданное. Допустим, древний лес, полный динозавров, если вы смотрели выбранную ребенком энциклопедию про доисторические времена.

Не мешает поинтересоваться: почему ему хо­телось бы туда попасть? Именно в это сказочное место? Ответят вам быстро и легко.

• Потому что там бал и красивый дворец. И на Золушке красивое платье.
• Потому что я очень люблю динозавров!
• Потому что на картинке лошадка...

И так далее.

Самая важная часть разговора, однако, впереди. Предложите своему ребёнку погулять в том месте, где он очутился. Осмотреться вокруг. Рассказать, что он увидел. Лес, речку и большой камень? А если пойти дальше вдоль речки? Да, этого не видно на иллюстрации, но представить-то можно... (Как в 4="Алисе в 3азеркалье" – когда девочка мысленно представляет ту часть коридора, которая не отра­жается в зеркале: "Ведь там всё может быть совсем другим!")

Хочу пояснить: подобного рода задачи – на вы­рост. Они годятся и для пятилетнего ребёнка, и для младшего школьника, с которым занимается не мама, а педагог. Всем полезно оглядеться в во­ображаемом мире. Тогда и в реальной жизни дет­ская наблюдательность получит дополнительную остроту...

...А пока – пусть посмотрят вокруг. Интересно, какая там, в сказке, погода? А как ворочается рыба-кит? Медленно? И при этом волны, наверное, разбегаются во все стороны? Волны разбегаются, а на голове каждой волны – корона из белой пены! Волны – как морская царица...

Поняли? Каждое новое наблюдение, каждая фраза или слово могут быть началом новой сказки! Такое путешествие всё равно что прогулка по саду расходящихся дорожек: во-первых, никогда не наскучит, а во-вторых – не закончится (в особен­ности если вы не побоитесь ступить на такую тропу. Потому что ребёнок не побоится точно).

Итак. Очутиться внутри картинки (внутри на­рисованной сказки) – значит не только разглядеть всё, что нарисовано, но и представить, вообразить НЕ нарисованный мир. Не нарисованный, но воз­можный.

Я уже сказала и повторю: это упражнение на вырост. На те случаи и ситуации, когда человеку потребуются воображение и интеллект (а они, если вы не знали, обычно идут рядом). Воображение, интеллект, умение конструировать то, чего нет. Не случайно Джанни Родари говорил, что вооб­ражение необходимо не только художнику, но и инженеру (добавим: и менеджеру, и экономисту, и юристу – нужное, как говорится, подчеркнуть).

Примем к сведению это важное замечание.

Вопрос 10. Читать быстро или медленно?

В конце концов, вы приметесь за книжку. От­кроете сказку и начнёте читать...

Надо ли говорить, что чтение сказки – своего рода искусство? Которое требует не только овладе­ния определёнными навыками, но и – как всякое искусство – нуждается в любви?

Однако не стоит пугаться. Всякий, кому достав­ляет радость забраться с ногами на диван (а рядом будет сидеть ваш мальчик или ваша девочка), иначе говоря, всякий любящий родитель (и умный педагог) легко овладевает этим искусством.

В сущности, существует два правила, которые может применить каждый:

1. Не читайте сказку равнодушным голосом.
2. И не спешите. Медленное чтение (о котором подробный разговор впереди) – удел настоящих читателей.

Имеется ещё и правило №3 – оно заключается в том, что имеет смысл прерывать чтение на раз­говоры. О нет, не проверять, что он там запомнил в книжке... А просто – поделиться впечатлениями. Ну вот примерно, как если бы вы ехали вместе в по­езде и смотрели в окно, показывая друг другу что-то интересное... Видишь – водонапорная башня? А с другой стороны озеро... Не озеро, а болотце... вон как заросло... И так далее.

Но не будем спешить.

Итак, вы открыли книжку. Позвольте сделать очередное отступление.

Представьте себе: просторный коридор школы (чтобы быть точной – Школы искусств). На стенах картины учеников, вдоль стен – скульптурные изо­бражения мифологических персонажей. Хорошо идти по сумрачному коридору, под желтоватым светом настенных фонарей, а на тебя посматрива­ют фавны... или вон лукавый какой-то античный персонаж с флейтой...

В общем, идёт урок, а потому в школе тихо.

И вдруг из-за двери доносится голос пожилого человека. Это мой коллега, ответственный и пре­данный своему делу педагог, решил подготовить детей к выполнению задания по композиции и вот читает им книгу. Мерный голос пробивается из-за двери:

– "Стали те камешки из мёртвой Степановой руки доставать, а они и рассыпались в пыль. Так и не дознались в ту пору, откуда они у Степана были. Копались потом на Красногорке...".

Ну, и так далее.

В классе – уважительная тишина. Мёртвая Степанова рука... Так и не дознались... Камешки – в пыль...

Ловлю себя на мысли: ужасно жаль – нет, не Степана, чего уж тут... Жалко красивой сказки Бажова. А в особенности – детей, которые навер­няка содержание сказки – усвоили, а главного не приметили. Блеска исчезнувших камней не уви­дели... Не ощутили марева короткого уральского лета – со сдержанными красками, с дрожанием бледного воздуха, с голубоватой дымкой, которая вьётся над заросшей лесом горой...

И вот получается: педагог искренно хотел рас­ширить возможности детского восприятия. Он, художник, счёл возможным обратиться на своём уроке к художественному тексту. Однако они разо­шлись. Я имею в виду, дети и текст разошлись. Пошли по разным дорожкам...

Почему? Да потому что сам по себе текст про­никает только в искушённого читателя. Рассчи­тывать на то, что чтение – само по себе – тут же произведёт волшебный эффект – всё равно, что заучивать урок, положив учебник под подушку. И родители, и педагоги, мне кажется, должны пом­нить об этом. Ведь, читая ребёнку, мы не просто передаём информацию – мы вводим его (входим с ним!) в новый, с собственными законами, со своими красками, ритмами, ароматами и звуками мир! Не вталкиваем его туда (захлопнув за ним дверь) – а вводим... Мир, остров, планета – назовите как угодно, только не забудьте!