Публикуемые ниже тексты принадлежат студентам факультета Клинической и специальной психологии Московского городского психолого-педагогического университета, прослушавшим курс лекций по психологии художественного творчества. Они стали откликом на идеи, которые мы пропагандируем и стараемся сделать привычными для родителей и для системы образования: идеи целительности художественного опыта для всех детей, артпрофилактики, защищающей их от тупиков развития и соблазнов зла.

Данное эссе не ставит целью охватить все про­блемные аспекты воспитания. Я попытаюсь затро­нуть только один вопрос, связанный с поведением детей и подростков в конфликтных и субъективно трудных жизненных ситуациях, с которыми с столкнулась в профессиональной деятельности. Так получилось, что последние два с половиной года я участвую в лечебной и научно-исследовательской работе с девочками-подростками, попавшими в острое психиатрическое отделение после суици­дальных попыток.

Не обсуждая сейчас тяжёлые случаи продуман­ных суицидальных действий, встречающиеся при различных психических расстройствах, отмечу, что в подавляющем своём большинстве поведение, проявляющееся нанесением себе самопорезов и на­сечек, суицидальным не является. В англоязычной литературе это обзначатся термином non-suicidal self-injury, в русском переводе – несуицидальные самоповреждения. Такие действия осуществляются не с намерением уйти из жизни, а имеют целью решение определённых личностных /межличност­ных/ проблем человека, являясь по своей сути, глубоко социальным поведением, хотя и дизадап­тивным по форме осуществления (Левковская О.Б., Шевченко Ю.С.), в особенности учитывая опасность кпереигрыванияя, когда, не имея намерения на­нести тяжелые повреждения, подросток всё же подвергает себя опасности, не вполне учитывая все риски. Самопорезы, насечки, шрамы наносятся различными режущими и колющими предметами – стеклом, бритвой, ножницами, иглой и т.д. за­пускающими (триггерными) механизмами такого поведения обычно являются конфликты и ссоры в ближайшем окружении подростка – с родителями, друзьями, романтическими партнерами. Основ­ными мотивами выступают попытки совладания с очень сильными, буквально переполняющими, за­хлестывающими подростка чувствами. Такими как ярость, гнев, стыд, разочарование, уныние, чувство одиночества, изоляции и грусти.

По многочисленным данным американских и западноевропейских учёных, в последние деся­тилетия наблюдается значительный рост данной формы девиантного поведения в общей популяции подростков (то есть в популяции обычных юношей и девушек, обучающихся в старшей и средней школе, колледжах и университетах).

Важно отметить именно тот факт, что это под­ростки и молодые люди, которые не обращались за психиатрической помощью. По разным данным, цифры колеблются и достигают 6-45%. На первый взгляд взрослого человека, в особенности родителя, кажется невероятным, сколь изощрён и страшен такой путь взаимодействия ребенка с самим собой, со своим телом (а ведь преобладают среди них дети в возрасте 13–1б лет), как велики должны быть чув­ство безнадежности и душевная боль, как должен ненавидеть себя человек, чтобы прибегать к таким деструктивным методам?

Однако бытовой взгляд в данном случае не по­могает объять всю глубину проблемы. Ведь сами эти подростки говорят об облегчении, наступающем сразу после таких самоповреждений, о снижении эмоционального напряжения и других негатив­ных переживаний. И хотя такое облегчение носит весьма кратковременный характер, однако, когда поведенческий репертуар подростка скуден и мало вариативен, а мышление носит аффективный ха­рактер (Шевченко Ю.С.), даже такая дезадаптивная реакция на стрессогенные жизненные ситуации может получить в силу разных причин своё под­крепление и закрепление. По завершении таких действий некоторые из подростков просто возвра­щаются к обычным делам, "выпустив пар", другие идут спать. Как признавалась одна из пациенток: ложусь в кровать, беру бритву, режу, засыпаю. Так и хочется сказать словами из заголовка знаме­нитой книги: что это? "обыденность зла", или мо­жет быть обыденность бесприютной детской души? Такой по-современному быстрый ритуал отхода ко сну отчаявшегося человека. Вместо, например, гораздо более мирного, но, увы, старомодного еже­вечернего заполнения дневника юной барышни, где можно было излить душу, записать свои или чужие приглянувшиеся стихи, вложить засушенный аро­матный цветок... Или вместо молитвы.

Так и приходят на память слова "Молитвы" М.Ю.Лермонтова:

Или заменив собой другой семейный ритуал, становящийся, к сожалению, во многих семьях анахронизмом, – разговор по душам с родным че­ловеком за вечерним чаем, с обсуждением событий уходящего дня. Да мало ли что ещё.

Мне возразят: другие времена, другая мода, дру­гое обыкновение. Да, всё это другое, за исключением того, что наш биологический вид Ното sapiens – всё тот же, что и 40 000 лет назад. А вот среда обитания нашего с вами вида претерпела за последние 100 лет буквально угрожающие изменения, благодаря "опустошению жизненного пространства", "отчуж­дению от живой природы", "непрерывному разви­тию техники" (К.Лоренц). Нобелевский лауреат и выдающийся ученый Конрад Лоренц писал об этих и других факторах "дегуманизации" современного общества еще в 70-х годах ХХ столетия.

Но и с тех пор ситуация довольно сильно измени­лась, и это касается, в первую очередь, появления среди нас уже нескольких поколений, относящихся к т.н. "цифровой эре". "Дети цифровой эры" интен­сивно общаются с компьютерными персонажами, в мире "искусственных эмоциональных раздра­жителей, виртуальных конфликтов, агрессивных фантастических сценариев" (Ц.П.Короленко, Н.В.Дмитриева). Что влечёт за собой недоразви­тие таких человеческих качеств, как способность к восприятию и оценке чужих эмоциональных состояний, выражению, пониманию и регуляции собственных эмоций и переживаний.

Столь молниеносные в понятиях видовой исто­рии глобальные изменения экологической среды че­ловека не могут привести к столь же стремительным преобразованиям самой биологической сущности человека, которая гораздо более "консервативна". Мы живем и страдаем именно в тех условиях, кото­рые сами же себе и создали. Рассказать о своих чув­ствах в словесной или в какой-либо еще (например, изобразительной) безопасной форме становится для многих современных детей и подростков непосиль­ной задачей. Не менее важным является и следую­щий факт, наблюдаемый педагогами, психологами, психиатрами, психотерапевтами, врачами других специальностей. Это попытки выдать самоповреж­дения практически за нормативное, не нуждающее­ся во вмешательстве специалистов, поведение. Что связано с распространением в социуме определен­ных молодежных субкультур, рассматривающих суицид и самоповреждения как допустимую и даже достойную норму поведения, создающих дополни­тельные факторы формирования деструктивных убеждений в молодежной среде ("эмо", "готы" и др.) (О.Б.Левковская, Ю.С.Шевченко).

В рамках данной статьи не представляется воз­можным рассмотреть все факторы, участвующие в формировании таких форм поведения детей и подростков. Однако совершенно необходимо упо­мянуть модель биопсихосоциогенеза психики, здоровья и болезни, которая подразумевает необ­ходимость изучения всего комплекса биологиче­ских, психологических и социальных факторов. Эти факторы повышают риск возникновения того или иного нарушения, болезни, или же, с другой стороны, обеспечивают защитную, буферную (А.Б.Холмогорова) функцию, смягчая действие стрессоров на психику, повышая психологиче­скую устойчивость и жизнестойкость индивида (А.М.Щербакова). Перечислим лишь некоторые факторы, повышающие риск самоповреждающе­го поведения (В.ТаlзЬ), с которыми могут стол­кнуться школьные психологи и педагоги в своей повседневной практике:

Дефицит в этом отношении проявляется недо­статочным пониманием и выражением эмоций; вы­соким уровнем негативных эмоций; склонностью к подавлению негативных чувств и мыслей; пони­женной толерантностью к стрессу и негативным эмоциональным состояниям. Надо сказать, что в стационаре в основном встречаются подростки с целым комплексом негативных факторов, соче­тающих и биологически неблагополучную почву, и неблагоприятные семейные взаимоотношения, и общение в асоциальной компании подростков с опытом употребления алкоголя, энергетических напитков и демонстрацией самоповреждений и многие другие.

А теперь обсудим только один фактор, безуслов­но носящий защитный характер, представляющий интерес для школьных психологов и педагогов. Вспомним, какие безопасные формы самовы­ражения, эмоциональной регуляции, снижения внутреннего напряжения знали (но забыли?) юные поколения в истории человечества? Искусство во всём его многообразии: театр, драма, изобрази­тельное искусство, музыка, танец, народное из­устное творчество – сказка, притча – было хорошо знакомо и, несомненно, несло оздоравливающую функцию многие сотни и тысячи лет.

Так А.И.Копытин и Е.Е.Свистунова, цитируя знаменитую книгу американского арттерапевта Эдит Крамер, приводят следующие факторы гармо­низации личности ребёнка в процессе изобразитель­ной деятельности. 4...В процессе занятий ребёнка рисованием происходит организация психических процессов и постепенный переход от относительно примитивных форм психической деятельности к более сложным и эффективным. Далее авторы приводят высказывание Крамер о том, что изобрази­тельная деятельность и творческий процесс высту­пают в качестве эквивалента человеческого опыта и психических процессов. "Во многих случаях изо­бразительная деятельность выступает важнейшим инструментом коммуникации ребенка, позволяя ему восполнить дефицит общения и построить более гармоничные отношения с внешним миром".

Кроме того, А.И.Копытин и Е.Е.Свистунова в своей книге подробно рассказывают об американ­ском опыте внедрения арттерапии в систему об­разовательных учреждений с целью приближения психотерапевтических услуг к детям и подросткам, которые в них нуждаются, а также к тем, кто мо­жет быть отнесён к группе риска.

здесь встаёт вопрос о "водоразделе" между арттерапией и артпедагогикой. Безусловно, это не синонимичные термины. Оба направления имеют свои специфические цели и задачи. То, что, несо­мненно, их сближает, это творческая деятельность. А разделяют базовые принципы, цели и задачи, которые имеют оба эти направления в рамках своей собственной методологии. Смешение же и приписывание каждому из этих подходов того, чем он, по сути, не является, чревато дискредитацией и обесцениванием. Отмечу, что приобретение ре­бёнком уже в раннем и дошкольном детстве опыта творческого самовыражения с использованием разнообразных артметодов, на мой взгляд, спо­собствует не только более гармоничному развитию самосознания, эмоционально-волевой сферы, но и закладывает опредёленную базу навыков саморегу­ляции, совладания с конфликтными ситуациями, способности противостоять "информационному токсикозу" наших дней.

Овладение культурным наследием человечества в процессе эстетического воспитания предполагает развитие более гармоничных отношений ребенка с природой и миром в целом, чувства сопричастности миру, бытия в нем со всеми своими индивидуаль­ными неповторимыми личностными особенностя­ми. Что же касается артпрофилактичесской работы с группами риска, то она должна осуществляться специалистами, прошедшими профессиональную подготовку в области арттерапии. Это обуслов­лено необходимостью овладения определёнными диагностическими и лечебно-коррекционными навыками.

Возможно, некоторые из моих утверждений не носят научно доказательного характера. Скорее на сегодняшний момент можно говорить о непосред­ственном клиническом опыте общения с описанной группой подростков, что, однако, не умаляет зна­чимость таких наблюдений.

Практически никто из подростков не называет в списке действий, которые помогают ему спра­виться с жизненной проблемой/стрессом, спосо­бы, связанные каким-либо образом с творческой деятельностью (написанием рассказов, стихов, рисованием, игрой на музыкальных инструментах, общением с природой и т.д.). И это печальные реа­лии нашего постмодернистского времени.

Требуют дальнейшего изучения особенности ценностных ориентиров, коммуникации, эмоцио­нальности, психологических защит и способов со­владания со стрессом молодого поколения. Только поняв эти особенности, мы, специалисты, сможем профессионально помогать, поддерживать и со­провождать детей и подростков в их кризисные периоды.

Учитывая крайне неблагоприятную обстановку в России по подростковым суицидам, аддикциям (зависимости, навязчивой потребности), детско­-подростковой преступности и беспризорности, мне представляется необходимым создание Комис­сии с привлечением детских врачей-психиатров, психотерапевтов, арт-терапевтов, медицинских психологов, психологов образования, социальных работников для создания междисциплинарной про­граммы психопрофилактической направленности. Ведь профилактика в любом случае обходится государству дешевле, чем длительное, порой по­жизненное, лечение. Необходимо инициировать получение государственных грантов под эти цели. В особенности в этом нуждается наш родной мега­полис Москва, который предъявляет непомерно жёсткие требования к детям и подросткам. И тогда, возможно, мы не будем корить себя за то, что мы могли бы помочь этим детям, но, по разным при­чинам, не сделали этого.

А.Гусева

Для чего человеку художественный опыт

знакомство с музыкой в моей памяти прочно свя­зано с воскресными обедами у бабушки и дедушки. Пока взрослые суетились на кухне и накрывали на стол, мы с папой незаметно ускользали в большую комнату. Папа садился за пианино и начинал играть К Элизея, "Лунную сонату" Бетховена, вальсы Грибоедова, кое-что из Шопена, я в это время кру­жилась в танце по пушистому ковру, стараясь точно следовать его узорам. Меня поражал глубокий звук пианино, те эмоции, которые вырывались с каждым аккордом, по коже бежали мурашки.

В б лет я решила, что хочу быть как папа, и, выучив песню про розового слона, отправилась по­ступать в музыкальную школу. Увы, на экзамена­торов я не произвела должного впечатления, и меня определили в подготовительный класс. Сейчас мне кажется, что это была самая лучшая пора за все б лет музыкальной школы. В подготовительном классе у нас был замечательный педагог, имя её я сейчас, к сожалению, не помню, но хорошо помню, что на уроках сольфеджио мы рисовали, а на уроках хоро­вого пения танцевали. Основы музыкальной теории в процессе этих занятий осваивались легко, как будто сами собой. Пресловутые упражнения и гаммы были наградой. Помню, как хотелось играть их снова и снова, наверное, потому что никто не заставлял их монотонно разучивать, всё это был процесс некой игры, всё всегда получалось.

Всё кардинально изменилось, когда в середине подготовительного года меня заметил мой буду­щий педагог по специальности. Меня официально перевели в первый класс, объяснили, что игра на фортепиано – это тяжёлый ежедневный многочасо­вой труд. Довольно скоро я разочаровалась в музы­кальном образовании, начала всячески отлынивать от занятий, чем безумно раздражала свою строгую учительницу. По окончании музыкальной школы я закрыла пианино и не подходила к нему более 5-ти лет. Справедливости ради стоит сказать, что техни­ческого уровня игры моего отца я достигла довольно быстро, но играть "с душой" так и не смогла.

В школе, где я сейчас работаю, в соответствии с новыми образовательными стандартами, на музыке, как и на других уроках, пытаются формировать универсальные учебные действия. Детей, начи­ная с первого класса, усаживают перед большим экраном и рассказывают об истории, о неких тео­ретических основах, в конце занятия показывают мультфильм. Всё очень чётко, стерильно.

Не знаю, сколько точно времени тратится на разучивание песен и развитие музыкального слуха и вкуса, но не очень много. Если ребёнок вдруг посреди песни или прослушивания какого-то музыкального фрагмента встаёт со своего места и пытается подвигаться, учитель бывает крайне недоволен, такого ребёнка пытаются пристыдить, остальные дети смеются над ним. Кроме того, детей совершенно не учат чувствовать эмоциональный на­строй музыки, её тональность. В итоге мы получаем детей, которые имеют всего несколько категорий для описания своего эмоционального состояния: плохо, хорошо, нормально. Им сложно объяснить, что такое радость, грусть. А казалось бы, что может быть проще: слушаешь Моцарта – и большая часть его произведений вызывает радость. Мне кажется, что зачатки рефлексии должны формироваться именно на уроках музыки. Вот слушаете Моцарта – как вам весело или грустно, хочется петь и танце­вать, или плакать? А уже разобравшись с чувствами и эмоциями, можно понемногу рассказывать, как, при каких обстоятельствах было создано то или иное музыкальное произведение.

Заявить Вселенной о своей любви

требуют вырваться наружу и приобрести форму. Это возможность заявить Вселенной о себе, о своей люб­ви. Ведь творчество – это способ проявления любви; любви к Природе, к людям, к Богу, к жизни... Это то прекрасное, что замирает в произведении и за­ставляет загореться, откликнуться сердце другого человека.

По моему мнению, творчество также выполняет для человека функцию преодоления страданий. Человек, чувствующий боль, сопереживание, со­страдание, пропускающий боль через своё сердце и душу, не может долго копить это в себе... Его боль должна вылиться... и должна вылиться через творчество, только тогда наступает облегчение и ощущение преодоления испытаний.

Наблюдая за своими детьми, я убедилась, на­сколько для ребёнка с рождения важен творческий процесс. Только через творчество у него просыпа­ется интерес к обучению, к процессу получения знаний. Через творчество у него формируется до­верие к миру и ощущение собственной значимости в этом мире. И чем больше он вовлечен в творческий процесс, тем лучше он понимает свои увлечения и интересы и лучше понимает других людей.

Н.Алехичева

Творчество в нашей жизни

Человек появился на свет, и первое, что услы­шали все окружающие, – это его крик, сильный и настойчивый. Он заявлял всем: вот он я, я родился!

"Какой голосистый, певцом будет", – сказал врач.

Потом ребёнок учится видеть, слышать, чув­ствовать. И это естественный процесс. Он познаёт мир. Малыш узнаёт, что солнце жёлтое и теплое, трава зелёная и душистая, а вода блестит в лучах солнышка, её капельки утром лежат на траве, и поэтому травка утром мокрая. И он бежит домой и пытается нарисовать всю красоту, какую он видит, и передать свои чувства. И у него получается, и он хочет поделиться своими открытиями с мамой. Ма­лыш с удовольствием показывает ей свои рисунки, и мама с гордостью думает: "Художник растёт!"

Любимая песочница! Как хорошо у него по­лучаются куличики, папа принёс такие красивые формочки. Рыбки, белочки, мишка, звёздочки... "А что если построить дом?", – думает малыш. И строит один дом, потом другой, получается целая улица с разными домами, магазинами и деревьями. 4Точно будет архитектор, – с гордостью думает папа, глядя на постройки в песочнице.

Новый год! Домой принесли ёлку. Она пушистая и зелёная, пахнет лесом и подарками. Ребёнок дела-

ет с сестрой ёлочные игрушки и весь вечер трудится над сказочной птицей, а потом они вместе наряжают ёлку. На ней появляются яркие шарики, волшеб­ные цветы и блестящие гирлянды. Птицу вешают на самое видное место. "Ну ты прям дизайнер!" – с уважением говорит сестра.

Пришло время, и малыш отправился в садик. Там оказалось совсем не страшно, а жутко интерес­но. У ребёнка появились друзья и подруги. Оказа­лось намного интереснее вместе играть, рисовать, лепить и, вообще, заниматься разными делами. А ещё скоро первое выступление. Дети покажут родителям, что же они делают в саду, чему они там научились. Все волнуются, и больше всех, конечно, волнуются родители. Наш малыш поёт, танцует, играет зайчика в смешной сценке. "Артист!" – уми­ляется бабушка, смахивая слезу.

Ребёнок растёт, идёт в школу, учится, ходит в кружки, любит ходить в театр и посещать музеи, читает книги. И вдруг пишет своё первое стихо­творение, потом ещё одно, а затем отваживается поделиться своим творчеством с домашними. "Ну, поэт!" – кивает головой дед.

Мы приходим в этот мир с массой возможностей и пользуемся тем, что нам дано, и развиваем в себе новые способности. И очень важно, чтобы потреб­ность и желание познавать мир и выражать своё отношение к нему всеми творческими способами присутствовали постоянно и не оставляли человека в течение всей его жизни.

Развитие творчества в человеке помогает гар­моничному существованию, и это непрерывный процесс развития самого человека. Перемены, про­исходящие в человеке, и отражение их творческим способом помогают жить, верить и любить. Ещё в течение жизни человек видит поддержку окру­жающих людей и чувствует их любовь и гордость за свои действия. И такой обмен любовью и есть настоящая жизнь.

Я.Вологдина

Что может дать нам искусство

Известно, что у человека огромный потенциал, данный ему от рождения, однако есть ли предел человеческим возможностям? Это всё, что я могу сделать (в каком-то деле, в какой-то профессии), или это только закрытая дверь, которая останавли­вает полёт моих сил? На мой взгляд, тут помогает именно искусство. Подвиг каждого творца означает, что создание шедевра возможно! Будь то изобрази­тельное искусство, музыка, театральное мастерство, литература или научное творчество. О нём никогда не говорят как об искусстве, но чем оно является? Чем являются изобретения нового, чего не было на земле, как не шедеврами мысли?..

В нашей жизни много забот, быта; даже люби­мая работа, учёба – это ежедневный, монотонный труд. Круг наших друзей, в общем, тоже проходит определенный отбор – хочу видеть рядом тех, кто понимает меня, поддерживает, кто придержива­ется моих взглядов и похожего мировоззрения.

Инакомыслия не надо... А произведение искусства – это самостоятельная единица, это микромир с другими, совершенно неожиданными взглядами, говорящее о других, казалось бы, ничем меня не задевающих темах, чувствах, проблемах, далёких, непонятных, – но ведь как волнует! Как цепляет за душу, доходит до самых потаённых уголков её... И начинаешь думать, анализировать, приобщаться: а что хотел сказать творец? а я вот думаю иначе... И если бы в этот момент посмотреться в зеркало, то можно удивиться и улыбнуться, заметив, как "при­поднимаешься над землёй", недомытой посудой, неоконченным отчетом. Иногда бывает, что случаются инсайты – озарения, иначе понимаешь свою ситуацию, свою роль, и меняются сценарии жизней.

Искусство обладает силой – силой воздействия, воспитания, приобщения к прекрасному. Разве мы не замечали, как хорошо из такого несуразного го­рода уехать на дачу, в лес. И природа, особенно при разнообразии ландшафта, кажется нам такой пре­красной, что иногда восстанавливает наше душевное равновесие, убаюкивает, лечит нервы. "Красота спасёт мир", но только ли красота внешняя? Вряд ли Ф.Достоевский был так поверхностен, скорее прозорлив: красота внешняя побуждает и открывает двери в красоту внутреннюю.

Искусство – это убежище, это "комната красо­ты", это мир прекрасного, который мы можем нести в себе даже в самом уродливом месте на планете...

Ю.Сабурова

Куда уходят наши мечты

Исток этой проблемы в том, что люди перестают созидать. Перестают творить! Посмотрите вокруг. Старинные здания на городских улицах доживают свой век, их калечат реставрациями, добавляют губительный оттенок современности, чтобы люди, привыкшие к шаблонным городам, чувствовали себя комфортно.

Посмотрите на современных художников. Че­ловек продаёт картину, ему достаются деньги. Он рад – рисует такую же картину. Снова продаёт. Снова рад деньгам. И опять рисует её же. А если один пейзаж или портрет в какой-то момент он всё же сменил, всё равно не видно в этом ни капли различия, всё одинаковое, и различить в общей серой массе этих рисунков можно лишь жажду, жажду наживы.

Разве это творчество?! Использовать свой талант как матрицу для добычи денег? Нет. Это лишь па­родия на творчество, в которой нет ни тени жизни. Искусство не терпит алчных людей. И тщеславных, мне кажется, тоже не терпит. Побывайте разок на выставке какого-нибудь современного художника. Вас поразит, что они создают! Создают они каких-то монстров на полотнах, извращая у посетителей всякое представление о прекрасном. Монстры не в буквальном смысле. Это образы, ужасные, негармоничные, злые и кровожадные. Их создатель хочет отличиться от массы, создать что-то новое. То, что привлечёт как можно больше людей, и, возможно, кто-то даже заикнется о гениальности. Но этот человек мучает кисть, изнуряет краски, создавая нечто ужасное, нечто дьявольское. Хотя ему будет казаться, что это высшее совершенство.

Безусловно, я не говорю, что так происходит со всеми творцами, но я привела примеры, которые знакомы многим. Конечно, ещё очень хочется сказать про музыку, но об этом чуть позже. Сей­час необходимо разобраться в причинах увядания истинного творчества. А причина, на мой взгляд, очевидна: всё идёт из детства.

Детей перестают учить подлинному искусству. Ни родитель, души не чающий в своём чаде, ни учитель, который, казалось бы, должен (если не обязан) привить ребёнку чувство прекрасного. А быть может, уже наши родители и учителя не зна­ют, что такое истинное искусство? Вдруг ниточка, которая передавала испокон веков из поколения в поколение традиции творчества, оборвалась? Если современная жизнь будет продолжаться в том же духе, то эта нить оборвётся, но пока она лишь истёрлась, ниточка на грани разрыва. И её необ­ходимо спасать. Лучшее средство спасения – это профилактика. Вот и избежать множества проблем у ребёнка, психических и социальных трудностей, поможет художественное творчество. Каким же образом оно это сделает?

Само по себе художественное творчество – ис­точник силы для «устоявшейся» массы «обыкновен­ныхн людей, это луч надежды, ведущий к лучшему миру, ведущий к прекрасному. Если с ранних лет прививать ребёнку мысль о том, что этот мир Пре­красен и что эту Красоту можно материализовать собственными руками, то дальнейшее развитие этого ребёнка будет идти по ступеням, которые приведут если не к гениальности, то к осознанию ге­ниальности великих людей в истории человечества. Ребёнок будет стремиться к «звезден непорочного, высшего, совершенного восприятия, будет обходить стороной зло современности и коварство общества.

Зачем такому ребёнку общаться с теми, кому интересна только сигарета и бутылка алкоголя? Незачем. И эта тленная и убогая сторона жизни обойдёт его стороной, ибо ребёнку будет неинте­ресна подобная компания, ведь его целью станет воспитание, возвышение души своей.

Казалось бы, ребёнок лет семи не может пони­мать целей своего творчества, но, я считаю, это не так. Допустим, родители отдали с ранних лет своё чадо в музыкальную школу, и ребёнок настолько загорелся музыкой, что уже к восьми годам способен хорошо сыграть на фортепиано. Он захочет играть и дальше – не потому что будет удовлетворять своё тщеславие и видеть своё превосходство над другими, а потому что творчество будет помогать ему самореализоваться, понять себя и найти свой идеал, своё совершенство. Музыка оградит ребёнка от одиночества, ибо в трудный момент она может стать его другом. Музыка станет хранительницей его представлений о мире. Музыка станет живой!

У такого ребёнка не будет апатии, затянувшихся депрессий, психозов, так как наряду с духовным воспитанием будет происходить и физическое (по­стоянные репетиции чего только стоят!), человек окрепнет, станет упорным и целеустремлённым. И все превратности судьбы будут переживаться им гораздо легче, чем тем, кто не знает, как отстоять своё место в этом мире и где найти укрытие от зол Земли.

Информация