Развитие художественных способностей школьников

А.А. Мелик-Пашаев, Доктор психологических наук,
главный редактор журнала «Искусство в школе»,
Заведующий лабораторией психологических проблем художественного развития
Психологического института РАО.

Мне придётся говорить тезисно, чтобы уложиться в отведённое время. И первый тезис, который я бы хотел высказать, может вызвать некоторые сомнения в здравомыслии выступающего. Я думаю, что общее художественное развитие в общем образовании – это, может быть, единственное средство повернуть процессы, разрушительные с гуманитарной точки зрения, которые идут и в обществе, и в образовании, и даже спасти культуру, культурную идентичность народа, общества. Спасти от деградации, растворения, от превращения в некую «историческую пыль». Единственное средство, если, конечно, не рассчитывать на чудо. Чудо, конечно, возможно. То, что такая конференция состоялась – уже маленькое чудо. Но в основном надежды на нашу гуманитарно-художественную область. Я постараюсь как-то оправдать это странное заявление.

Тема моего выступления обозначена как «Развитие художественных способностей школьников». Когда говорят о художественных способностях, то невольно мы думаем о некоей небольшой группе особенных людей, которых надо находить, отбирать, как-то специально развивать, и, может быть, превращать в профессионалов. Но я собираюсь говорить о другом. Речь пойдет, как это ни парадоксально может показаться, о художественно-творческом развитии всех детей, и именно в системе общего образования.

Художественная одарённость должна быть понимаема двояко. С одной стороны, это одарённость индивидуальная, одарённость небольшого числа детей, которые «для этого родились». Такие дети, такие люди идут своим путём, конечно, превышающим возможности общего образования. Но художественная одарённость – это и одно из нормальных свойств нормально развивающегося человека. Это относится не только к искусству, а также, например, к интеллектуальной одаренности или к нравственному чувству. Бывают, конечно, особые случаи, но всё-таки способность различать добро и зло присуща всем людям, хотя «нравственными героями», праведниками становятся немногие. Немногие становятся великими теоретики, философами, математиками, но мыслить логически, развивать свой интеллект могут и должны все дети. А в чём именно каждый из них творчески проявит себя - это другой вопрос.

Художественная одарённость можно рассматривать как к одно из родовых свойств человека. И мы, отдавая должное важности первого упомянутого мною аспекта, особой одарённости, работая в общем образовании, больше озабочены, конечно, вторым. Для культуры общества именно он является решающим. Тем более, что если нет общего уровня художественной культуры, то и отдельные творцы будут никому не понятны и никому не нужны.

Господствующий элитарно-олимпиадный подход к проблеме одаренности, связанный с попытками, с помощью специальных методик, как можно раньше выявить особо одарённых, выдернуть их из нормального процесса возрастного развития, делать на них какие-то ставки, - такой подход плох во многих отношениях. Во-первых, он чреват огромными ошибками и при «отбраковывании», и при «назначении в таланты». И то, и другое впоследствии очень часто не подтверждается. И потом, это увеличивает разрыв между правильно или неправильно отобранной «элитой» и «основной массой», которая не будет иметь к искусству никакого отношения.

Мой любимый М.М. Пришвин сказал, что главное в работе писателя - это «переводить всерьёз жизнь свою в слово». То же можно сказать о судьбе актёра, музыканта, живописца. И это, конечно, дело немногих. Переводить свою жизнь в художественное слово, в живописные образы, в музыкальные звучания - это как раз признак особой, индивидуальной одарённости. Но это и не требуется от всех, все не должны переводить свою жизнь во что-то одно. А мы говорим о том, на что способны все, и что нужно всем.

То, что художественно-творческое развитие, действительно, доступно всем, подтверждается передовой педагогической практикой. Конечно, в условиях такого скверного художественного образования, которое больше всего распространено, «пробиваются» немногие, и это укрепляет расхожее мнение, что художественная одаренность – редкое, экзотическое явление.

Но когда квалифицированные люди занимаются изобразительным искусством по системе Б.М.Неменского или Ю.А.Полуянова; литературой – по системе З.Н.Новлянской и Г.Н.Кудиной; когда и с возрастной, психологической и с художественно-эстетической точек зрения всё грамотно, и атмосфера занятий соответствующая, то очень скоро оказывается, что бездарных детей нет. Такие примеры есть и в области театра, анимации, музыки.

Естественно, дети ни при каких условиях не будут равны и одинаковы. Кто-то раскрывается быстрее, кто-то медленнее, кто-то реже, кто-то чаще творчески проявляет себя, но полноценный опыт художественного творчества получают все. И потом это оказывается нужно всем, вне зависимости от избранной профессии.

Такая «презумпция одарённости» совершенно необходима с педагогической, психологической, методической и этической точек зрения. Не нужно никого отбирать. В одной старинной Книге хорошо сказано, что солнце должно всем посветить, и дождик должен на всех пролиться. Наше дело – дать всем по максимуму. А дальше в каждом проявится потребность развивать именно то, что он принес с собой в жизнь.

Наверное, вы много раз встречались с такой культурной метафорой, которой лет сто или больше: «ребёнок – художник». Конечно, это подлежит обсуждению, и надо понимать некоторую условность такого утверждения, ведь дети скорее – потенциальные художники, а не « готовые», но всё-таки формула возникла не случайно. Потому что в психологическом облике ребёнка дошкольного и младшего школьного возраста - и в психологическом облике художника, действительно, есть много общих черт, при всех очевидных различиях между ними. Эти общие черты, конечно, ещё не являются у ребёнка актуальными способностями, но это те благоприятнейшие возрастные психологические предпосылки, на основании которых строится плодотворное художественное развитие, и которые совершенно не используются традиционным образованием. Больше того, оно идёт как бы «против шерсти», против этого потока и, во многом, гасит эти благоприятные предпосылки.

Я не смогу подробно на эту тему говорить, но скажу главное: художественное развитие и художественное творчество начинается не с развития специальных навыков, не с приобретения специальных знаний, не с развития особого зрения, слуха или двигательных способностей. Это всё по мере необходимости развивается потом. Начинается всё с пробуждения, воспитания и развития того особого отношения человека к миру, которое лежит в основе всех искусств. Во все времена и в любом виде искусства. Развитые формы этого отношения мы встречаем у больших мастеров, а пробудиться и активно развиваться оно может в детском возрасте.

Это отношение заключается в том, что человек постоянно или, что бывает чаще, в какие-то моменты жизни не отделяет себя от окружающего мира. Чувствует родство, единство с миром. Относится ко всему, как к живому. Воспринимает себя как неотъемлемую частицу мира. Находит природу в себе, и себя в природе. Находит другого в себе, и себя в другом. Художественно-одарённый человек воспринимает чувственный облик Мира не просто как какую-то внешнюю форму вещей, а как прозрачную форму, через которую просвечивает душа явлений и вещей, некоторая внутренняя жизнь, родственная его собственной. Такое отношение осознают и о нем говорят, в первую очередь, люди с богатым художественным опытом. Но на интуитивном уровне это находят в себе многие. Просто не все об этом глубоко задумываются, замечают, ценят и запоминают.

В опыте каждого человека, особенно в детстве, что-то подобное обязательно переживается. Хотя потом человек об этом может не помнить. И детям такое отношение как раз очень свойственно, потому что ребёнок, в отличие от взрослого человека, ещё не отделил себя так жёстко от окружающего мира. Ещё нет: «это – я, а это - не я», «это меня касается, а это не касается». Граница ещё не стала жёсткой и непрозрачной.

Конечно, он больше, чем взрослый человек, готов отнестись ко всему как к живому, как к тому, что обладает внутренней жизнью, настроениями, желаниями, интенциями. И у него неизмеримо больше, чем у подростка или взрослого (кроме тех, кто пошёл по пути искусства) интереса к тому, что воспринимается чувствами. Ему интереснее то, что он видит, слышит, осязает: все мокрое, шуршащее, звенящее, яркое, блестящее, всякое движение, которому он может уподобиться. Он ценит все те нюансы и различия чувственного мира, которые для нас обычно бывают уже не важны, а потому и незаметны. Для него это всё очень значимо. А в обычном образовании это всё только мешает. Но ведь именно это хранит в нем художника. Ведь художественный образ зарождается, угадывается, создаётся благодаря чувственно воспринимаемой, единственной, «этой» выразительной форме.

Этого качества, которое М.М. Пришвин называл «родственным вниманием», чувства своего единства с миром, чувства единой жизни, которая проявляется во всём многообразии форм, - нам страшно не хватает. Оно ведь важно не только для искусства, а для решения целого комплекса проблем развития и воспитания, которые всякий признает важнейшими, но которые в обход художественного развития решить не удается. Это проблемы нравственные, проблемы понимания и принятия другого, отношения человека к природе; это имеет прямое отношение и к религиозному воспитанию со всей его необходимостью и со всеми противоречиями. И всё коренится в раннем опыте позитивного, родственного отношения к миру в целом, а потом проявляется в жизни и в той области деятельности, куда ведет человека внутренняя активность души.

Таково общее основание, а кроме того, нужно сказать о некоторых конкретных вещах. Школьное образование в основном построено на знаках, цифрах, схемах, символах, словах, общих понятиях. И, вроде бы, ему нет никакого дела до того, что человек видит, осязает, чувствует, до того пространства, в котором он реально движется. Это всё отодвигается на второй, если не на десятый план, как бы и не участвует в процессе образования.

При этом говорят, что оно «однополушарное», что очень силен перекос в рациональную сторону, и это, действительно так. Выходит, что какая-то часть психики человека получает развитие, а другая, кажется, и вовсе не нужна. Но мы понимаем, что это не нормальное развитие человека, если он остаётся слепым, глухим и неотзывчивым к тому единственному реальному миру, в котором все мы живём. А наша область гуманитарно-художественного образования - единственная, которая заинтересована в этом чувственном опыте, поддерживает его и работает на его основе.

Второе – это эмоциональная сфера. Ведь вся область чувств, вся душевная жизнь человека не затрагивается так называемыми основными предметами. Они, может быть, и не обязаны об этом заботиться. Но получается, что душевный мир человека не развивается. Репертуар его эмоций остаётся крайне скудным. Это связанно и с неотзывчивостью сенсорного плана, о которой я говорил. Это значит, что человек видит облик другого, но не видит, каково его внутреннее состояние, которое в этом облике просвечивает. Это значит, что он слышит голос, но не слышит интонации, которая может быть важнее «информации». Душевная тупость может прекрасно сочетаться с успешностью и конкурентоспособностью во всех других отношениях. И только наша область должна и может целенаправленно заниматься развитием душевного мира. Причём не просто обогащать его, но и приводить к осознанию. В психологии об этом всё чаще говорят как об эмоциональном интеллекте – способности не только испытывать сопереживание, но и понимать внутренний мир другого человека и свой собственный. Мы все знаем, как трудно существовать и взаимодействовать с людьми, которые не понимают ни свой душевный мир, ни мир другого человека. Только гуманитарно-художественная область даёт ребёнку возможность развивать эмоциональную сферу, осознавать свою и чужую душевную жизнь, а также – это более всего относится к Мировой художественной культуре - приобщиться к тем высшим и непреходящим духовным ценностям, которые хранят великие произведения культуры. И возможность эта, может быть, единственная в жизни. Потому что, окончив школу, мало кто потом попадет в такие обстоятельств, которые позволят вновь в этот мир погрузиться.

Что же получается? Если человек растёт душевно неразвитым, эмоционально тупым, если основные ценности человечества для него просто не существуют, то чем он сообразительнее, чем он компетентнее и конкурентоспособнее, успешнее во всём-всём остальном, будь то химия, финансы, спорт или здоровье, чем во всём этом он будет сильнее, тем он будет ужаснее. Тем хуже и для общества, и для него самого, и для нашего общего будущего.

А мы глубоко озабочены тем, чтобы вооружать его всеми этими компетенциями, и глубоко безразличны к тому, чему это всё послужит. Печальных примеров очень много. Недавно обсуждались взрывы в Белоруссии и детство подрывника. Он был в школе спокойный, нормальный мальчик, очень интересовался химией… Я помню выступление одного пожилого физика, который говорил с горечью: мои талантливые ученики готовы за деньги ехать в любую страну и делать ядерное оружие для кого угодно. Им просто не приходит в голову, что по некоторым причинам этого делать не надо. И во всём так. Мы видим страшное противоречие. Те, кто думают, что, изгоняя из школы гуманитарно-художественную составляющую, они проявляют какую-то прагматичность, высвобождают время для чего-то более полезного – эти люди на деле поразительно непрактичны и не видят своей катастрофической недальновидности. Ведь их путь ведёт к настоящему одичанию все большего числа людей.

В заключение я прочту одну цитату. «Эффективное обучение музыке, искусству, танцу или ритмике по самой сути гораздо ближе, чем преподавание так называемых основных предметов к сущностному образованию. Образование – это научение росту, научение тому, как стремиться вперёд и вверх, отличать хорошее от плохого, достойное выбора от недостойного. Искусство, и особенно те его разновидности, на которых я настойчиво концентрировал ваше внимание, настолько тесно сплетены с психологической и биологической сущностью человека, что пора перестать воспринимать эти учебные курсы как неуместную роскошь, как кружева и оборки на школьном платье, и признать их основными предметами нового образования. Такого рода образование позволит выработать взгляд на вещи, проникающий в бесконечность, провидящий высокие ценности. Такое образование может и должно иметь своим основанием обучение искусству, музыке и танцу». Это говорит знаменитый американский психолог Абрахам Маслоу. И сказано это было больше полувека назад. Я не знаю, как это привилось на американской почве, но обидно, что умные люди давно всё понимают и ясно говорят, но это мало что меняет в повседневности образования. Но, может быть, когда-то что-то сдвинется, в том числе и благодаря нашей конференции.