Е. Васильева, Институт художественного образования РАО, г.Москва

Веков связующая нить

Первобытная культура в курсе МХК

На первый взгляд трудно представить, что может связывать современного человека, погруженного в мир интернета, компьютера, машин, телевидения, с «примитивным» миром первобытных людей. Порой дистанция кажется непреодолимой, конфликт обостряется до уничтожения других культур. Вот и Джеймс Кэмерон вновь поднял эту тему в столь нашумевшем фильме «Аватар», хотя тема стара - ей уже лет двести, а то и триста. Но каждый раз в этой войне мы вначале смутно, потом все отчетливее ощущаем, что убиваем и самих себя, свою душу. А ведь так оно и есть, потому что те «духовные кирпичики», которые создали наши далекие предки, стали основой, фундаментом и нашей души. Не рудиментарными излишками, вроде плавников или жабр, а именно фундаментом. Ведь восприятие мира как Целого, ощущение Жизни, ее трепетания и могучей стихии, трагичность Смерти, способность проникать в жизнь другого и чувствовать его связь со своей внутренней жизнью (то, что на самом деле стоит за так называемыми анимистическими представлениями) - все эти качества, во всей полноте проявляющиеся в древнейших пластах человеческой культуры и так часто забываемые сегодня, неотъемлемы от способности любить.

Где же найти в нас сегодняшних эти качества, не забыть, не зарыть под интеллектуальными построениями абстрагирования, дифференцирования, классифицирования и прочих логических операций? В конце XIX - ХХ веке вначале в биологии, затем в психологии и педагогике велись поиски соответствий филогенеза (развития вида) и онтогенеза (развития индивида). Вдохновивший многих биогенетический закон Геккеля пытались соотнести с возрастной психологией. В результате возникли теории рекапитуляции (от лат. recapitulatio - сжатое повторение), которые предполагают повторение ребенком в его психическом развитии главных стадий развития человечества.

Например, В.Штерн считал, что ребенок вступает в эру собственно человеческой истории со второго года жизни (вертикальная походка, речь) и «пробегает» ее по ступеням первобытно-примитивной культуры (следующие 5 лет - возраст игр и сказок), античности (первые школьные годы), средневековья (средние школьные годы) и просвещения (этап полового созревания), и только в периоде зрелости человек поднимается до уровня культуры Нового времени.

Сегодня этот взгляд кажется наивным. Современные исследования доказали удивительные интеллектуальные способности ребенка уже в раннем возрасте, особенно до года (Глен Доман, Масару Ибука, Монтессори и др.), разработаны системы обучения детей чтению уже с пеленок! Но при этом используются знания о специфике мышления людей так называемых «примитивных» культур. Характерный пример: детям до трех лет предлагают осваивать счет не с помощью цифр, а с помощью количества изображенных на одной карточке крупных точек-кружочков. То есть идеи рекапитуляции, подвергшись критическому переосмыслению, продолжают развиваться и воплощаются на практике.

Глен Доман утверждает: наследственность и окружающая среда должны быть не тюрьмой, а трамплином; генетический потенциал каждого индивида - это не потенциал его родителей и прародителей, а потенциал всего человечества, то есть и Леонардо да Винчи, и Шекспира, Баха, Эйнштейна и т.д. Однако опыт Г.Домана интересно рассмотреть в ракурсе нашей проблемы. Он считал, что можно любого ребенка «сделать гением», но в его цели не входило научить ребенка любить. Он делает акцент именно на интеллектуальном развитии, загружая мозг ребенка, как он сам называет, «битами» информации, сравнивая его с компьютером. В свое время он даже выдвинул эпатажный лозунг: «Маленькие дети хотят не играть, а учиться. Игры и игрушки выдумали взрослые, чтобы отвязаться от любознательных чад». Вдохновленные родители кинулись воплощать в жизнь Заветы Великого Домана. И что же? Их дети и вправду начинали гораздо раньше сверстников писать и читать, играли на скрипке и выполняли в уме сложнейшие математические операции. Но спустя некоторое время выяснилось, что, несмотря на всю свою эрудицию, они лишь ловко манипулировали числами, нотами, разнообразными фактами и не могли их творчески применить. Более того, эти дети оказались неспособными к нормальному человеческому общению.

Почему же? Именно потому, что родители с самого раннего детства лишили их возможности самостоятельно играть в ролевые игры. Ведь для того, чтобы стать выдающимся математиком, музыкантом, ученым, требуется не только получить некий объем информации. Чтобы ребенок превратился из пассивного потребителя информации в активную созидающую Личность, необходимо еще нечто, для чего требуется как раз то загадочное и иррациональное, то непостижимое, что зовется интуицией, та искра вдохновения, разжечь которую в человеке может лишь спонтанная творческая игра.

В детских играх с Мишкой, куклой Машей, которых дети укладывают спать, кормят, катают в коляске и т.д., не просто воспитываются функции и прививаются навыки, а закладывается (или раскрывается имеющаяся уже в генетическом потенциале) способность одушевления. Как и в восприятии солнца, дерева, листочка живыми, что поддерживается старыми народными сказками, насыщенными анимистическими «атавизмами», без которых невозможно развить в ребенке чувство любви. И как бы в благодарность дети будут рисовать солнце с веселым личиком. Как это делает сибирский шаман, наделяя образ солнца ликом. А ранние христиане свяжут этот образ со Христом как Солнцем Правды.

Вот эту особенность в психическом развитии ребенка в свое время очень точно увидел и изучал Ж. Пиаже. Он обнаружил сходство в особенностях мышления ребенка и древних формах первобытного сознания: а) неразделенность мира и собственного Я; б) анимизм (вера в существование души и духов и в одушевленность всей природы); в) артификализм (восприятие мира как созданного руками человека).

А теперь, собственно, к делу. Поиски места первобытной культуры в рамках курса МХК демонстрируют интересные тенденции. Так, исторически наиболее ранние программы (Ю. Солодовников - 1994 г., Н. Киященко - 1995 г.) практически не уделяют внимания этому пласту человеческой культуры, вынося ее в 1-2 часа введения. Это в традициях советского искусствознания. Программа по изобразительному искусству для педагогического института им.

В.И. Ленина за 1980 год, разработанная под руководством П.Суздалева, дает точно такую же картину: искусство первобытного общества - 2 часа. Характерно, что время на изучение последующих культур прогрессивно возрастает: искусство Древнего Востока - 8 часов, искусство античности - 14 часов, искусство средневековья - 37 часов и т.д. Таким образом, история художественной культуры напоминает головастика, где голова - европейская культура последних веков, а маленький хвостик - культура первобытная.

В планировании МХК, предложенном А. Копыловой на эту тему в V классе, выделяется также 2 часа. У Л. Рапацкой - два слова во введении. Л. Пешикова тоже ее опускает. Почему? Неужели нечего рассказать? Часов жалко? Вероятно, ответ заключается именно в том, что в преподавании МХК господствует искусствоведческий подход. (А какой же еще может быть? - спросите вы.) Другие авторы не жалеют часов на «первобытку». Это в первую очередь И.Химик (1995). По ее программе на эту тему уйдет триместр (средними темпами). Стремится восполнить недостаток официальных часов в своих методических разработках для спецкурсов или культурологических олимпиад, праздников и т.д. А. Никитина (2000). Е. Медкова поднимает большой пласт первобытной культуры в варианте курса по творческому развитию на основе МХК «Разбудить в себе художника» (2003) и др. Все эти разработки демонстрируют другой подход к преподаванию МХК - культурологический, и первобытная культура становится здесь важнейшей отправной точкой, без которой невозможно говорить о последующих явлениях культуры. Свои уроки по первобытной культуре я, например, заканчиваю словами Рериха:

«Понимать каменный век как дикую некультурность - будет ошибкой неосведомленности. Ошибкой - обычных школьных путей. В дошедших до нас страницах времени камня нет... примитивности. В них чувствуем особую, слишком далекую от нас культуру. Настолько далекую, что с трудом удается мыслить о ней иным путем, кроме уже избитой дороги - сравнения с дикарями. Человек каменного века родил начала всех блестящих культур; он мог сделать это».

Признаю, в моем прочтении темы по первобытной культуре сквозят апологетичные нотки. Очень хочется доказать ученикам, что древние наши предки были совсем не примитивны, что духовный мир их был очень насыщенным, что нам не стоит смотреть на них свысока, а лучше всмотреться, вчувствоваться, вдуматься и - понять. Возможно, это раскроет нам в самих себе что-то очень важное, без чего и жить-то нельзя.

Вообще, материал по первобытной культуре - это прекрасная возможность для культурологического подхода в преподавании МХК. Во-первых, мы учимся толерантному отношению к культуре, сильно отличающейся от нашей. Во-вторых, учимся (насколько это возможно) смотреть на культуру ее же глазами, не навязывая свои стереотипы. В-третьих, материал по первобытной культуре может пошатнуть ряд серьезных стереотипов, зачастую уже сформировавшихся у учеников. В-четвертых, парадоксы и неожиданности в изучении темы порождают интерес к курсу с самого начала. И, наконец, в-пятых, мы видим истоки развития искусства и культуры.

А начнем мы с двух сюжетов, замечательно характеризующих наше (то есть цивилизованных европейцев) видение людей «примитивных» культур. Чарльз Дарвин, с которым мы связываем идею эволюционизма, в своих записках «Путешествия натуралиста вокруг света на корабле „Бигль"» (1839 г.) упомянул такую историю. Из одного первобытного племени в Англию привезли несколько туземцев, чтобы осчастливить их приобщением к европейской культуре. Их выучили английскому языку, хорошим манерам. Словом, попытались «преодолеть отсталость» в их развитии. И вот пришло время им возвращаться назад. На тот корабль, который вез их на родину, и попал Чарльз Дарвин. Но вот что забавно: уже через несколько месяцев после того как аборигены вернулись домой, они поснимали европейские одежды, позабыли язык и уже почти ничем не отличались от своих соплеменников. Опыт над «дикарями» оказался неудачным.

Другой сюжет. В начале ХХ века один человек по имени Альберт Швейцер, решив бросить свой дом в Европе и цивилизацию, отправляется в самые дебри Африки и там живет среди туземцев. Он общается с ними, лечит их, помогает им. А они общаются с ним. Вот плод их общения, плод их трудов.

Звучит «Африканский Бах» в исполнении народного ансамбля Ламбарене.

Здесь мы видим удивительный эксперимент слияния народной древней культуры и классической европейской. Этот эксперимент удался.

Почему тот не удался, а этот удался? Ребята без труда ответят на вопрос: «Здесь - взаимоуважение двух культур, признание ценности. Там - монолог, здесь - диалог».

Теолог, философ, музыковед и врач-миссионер Альберт Швейцер (1875-1965) родился в Кайзерсберге в семье лютеранского пастора. С раннего возраста учился игре на органе, посещал гимназию, а затем поступил в Страсбургский университет, по окончании которого защитил диссертации на соискание степеней доктора философии (1899) и теологии (1900). Он стал также почетным доктором музыки. В 1902 г. был назначен помощником приходского пастора в Страсбурге, а в 1903 возглавил там же теологическую семинарию св. Фомы. Занимался преподавательской деятельностью и опубликовал на французском языке монографию «И.С.Бах - музыкант и поэт». Переработанное и расширенное издание на немецком языке под названием «Иоганн Себастьян Бах: Книга о Бахе» (1908), а также «История исследования жизни Иисуса» принесли ему мировую славу.

К 30-ти годам Швейцер уже был маститым теологом, популярным педагогом и проповедником, известным органистом и признанным авторитетом в области бахове-дения и строительства органов. Однако он оставил свои любимые занятия и приступил к изучению медицины. После окончания курса получил степень доктора медицины и отправился в качестве врача-миссионера в Африку. В 1913 организовал больницу в Ламбарене, на реке Ого-ве, во французской колонии Габон, где проработал более 40 лет, до самой смерти. Больница в Ламбарене, которую он выстроил фактически своими руками, стала памятником «благоговения перед жизнью», которое проповедовал Швейцер.

Альберт Швейцер был удостоен Нобелевской премии мира (1952) и британского ордена «За заслуги» (1955). В Ламбарене до сих пор действует основанная им больница, а местные жители создали замечательный ансамбль, который интерпретирует музыку Баха в традициях народной африканской культуры, при этом прекрасно исполняя и классический оригинал.

Идеи об эволюционном происхождении человека, с одной стороны, дали стимул к развитию науки о первобытной эпохе. Но, с другой стороны, эволюционизм ей же и препятствовал. Вот характерный пример из истории искусствоведения. Обусловленное эволюционистскими взглядами отрицание у первобытных людей интеллекта и духовного развития привело однажды к настоящей драме в исторической науке. Мы имеем в виду историю открытия Альтамирской пещеры Генрихом де Саутуолой1.

Рассказ о палеолитическом искусстве - удобная возможность с первых уроков развеять мнение, что искусство - это иллюстрация к урокам истории. Неожиданным будет для многих также и то, что первобытные изображения животных - это не украшения жилищ; первобытный человек создавал свои изображения не для того, чтобы рассказать о себе потомкам и т.д. Нужно сразу внести ясность: искусство любой эпохи - не отражение жизни, а отражение видения этой жизни, то есть сознания и души его создателей.

Поэтому первый вопрос в теме «Палеолитическое искусство»: кого, как и зачем изображали скульпторы и художники эпохи палеолита? Продумывая эти вопросы, можем понять, что было важно для первобытного человека? Что его волновало? Как он видел окружающий мир? Что он в нем видел, а на что не обращал внимания? Каково было место искусства в его жизни?

Для урока вполне достаточно взять за основу пещерные ансамбли Альтамиры и Ляско. Истории их открытия и совершенство художественного исполнения вряд ли оставят равнодушными наших зрителей. Что же мы вынесем в плане понимания видимого? Любопытно, что человек в палеолитическом искусстве сам по себе как бы не значим для художника. Его гораздо больше интересует животное. Поэтому животные всегда более убедительны. Редчайшее изображение человека в пещере Ляско носит, по-видимому, ритуальный характер. Чем же вызван такой интерес к изображению животного? На животное охотились. Но давайте вдумаемся, что значила охота для первобытного человека. Это приводит нас к понятию «тотемизм». Животное отдает свою жизнь за жизнь племени. Не могло быть отношения к зверю, как к предмету неодушевленному. Зверь приносит себя в жертву ради жизни человека. И это не могло не рождать в душе человека чувство благодарности. Человек не просто благодарен за эту жертву, он сливается с животным, поглощая его. И человек начинает чувствовать кровнородственную связь с определенным животным (видом животного). Его нельзя убить ради прихоти, а только ради жизни. В более поздние времена появился запрет убивать тотемное животное, употреблять в пищу. Эти животные становятся священными. Таким образом, отношение к промысловому животному изначально было религиозным. В нем можно увидеть отдаленный прообраз той символики жертвы, которая пронизывает библейско-христианскую традицию.

В настенных росписях целиком господствовала звериная тема. Зато в мелкой пластике - очень часто человеческое изображение. Но не обычное. Практически на всех стоянках палеолитического человека, будь то в Африке, или Западной Европе, или в Малой Азии, или в южных степях России, находят своеобразные статуэтки, которые принято называть «палеолитическими Венерами». Они маленькие, не больше 5-10 см. Иногда их находят в специально вырытых ямочках. В эти ямочки клали украшения, в ногах - кусочки костного угля, такого же, каким сами люди отапливали свои жилища. Сверху ямочки закрывались кусочком лопатки мамонта. Так же люди покрывали свои землянки. Почему? Зачем люди создавали эти статуэтки, каково их предназначение? Давайте посмотрим. В чем особенность такой статуэтки? У нее почти нет головы, лица, зато ярко выражена грудь. Она изображена сидящей. Фигура в целом условна. А вот другие статуэтки такого же рода. Они найдены в разных частях света, но все они относятся к одному времени и имеют определенные сходные черты. Какие? Нет лица, руки и ноги проработаны лишь условно. Зато явно выделяются грудь и живот. Зачем? Скульпторы подчеркивали детородные функции изображенных женщин, их личность, лицо не интересовали. То есть важно было изобразить саму возможность деторождения. Чем больше живот и грудь, тем больше детей сможет родить и вскормить эта женщина-мать.

Итак, мы имеем дело с образом Богини-Матери. Это было время матриархата, во главе рода стояла Мать-Прародительница. И от того, сколько потомства она принесет, зависит численность, а значит и выживание рода. Но почему у одной из самых знаменитых статуэток - так называемой Виллендорфской Венеры - на голове сплошь маленькие ямочки? Для чего? В некоторых из них ученые нашли семена злаков. Зачем понадобилось Богиню-Прародительницу утыкать семенами?

Люди наблюдали, как из земли появлялись ростки, крепли, становясь деревьями, - значит, кто-то заботится о том, чтобы вырастить их, кто-то породил животных, птиц, рыб, заселив ими землю, небеса и воды. Кто-то, наконец, произвел на свет и самого человека. Чуткий, настороженный, внимательный человек древнейших времен просто не мог не ощутить незримо присутствующей в мире силы, от которой зависела жизнь и смерть. И эту силу он увидел в лице Земли, которая, как заботливая мать, порождает все живое.

Как бы сама скала, сама Земля обрела образ Богини Плодородия в этом рельефе. Какая-то безликая, неистощимая сила деторождения чувствуется в этих тяжелых бедрах, в грудях, которые вскормили и вскормят еще не одну жизнь. Ее левая рука положена на живот: она как бы прислушивается к тайне зарождающейся в ней новой жизни. А в правой она держит рог изобилия - древнейший символ плодородия. Такова Земля, такова Богиня-Мать, Богиня Плодородия. В ее чреве зарождается все живое. И человек помогает Богини-Земле в этом таинстве рождения, размножения и смерти, изображая ее в скале.

Пещеры - это и есть лоно, чрево земли. Поэтому именно в них человек изображает многочисленных зверей. И зверей, которые уже сами несут в своем чреве будущее потомство. Подземные пещеры - это первобытные храмы, святилища, откуда потом происходит жизнь зверей и жизнь человека (Э. Лаевская. Мир мегалитов и керамики).

Итак, две темы, интересующие первобытного человека: животное и мать-прародительница. Обе они связаны с главными проблемами племени - сохранения и умножения жизни. Следовательно, искусство является выражением того, что жизненно необходимо.

Искусство с самого начала своего возникновения касалось не периферии жизни, а нходилось в самом центре бытия человека, касалось самой сущности его жизни. Человека волновала тайна рождения, и он создавал символ Богини-Матери, порождающей все живое из своего неистощимого чрева, причем образ Женщины-матери сливался с образом Матери-Земли, из которой также произрастает жизнь. Его волновало животное - другой источник жизни, дающий питание, одежду и кров, орудия труда и т.п. И он создавал его образ - впечатляющий в своей грозной силе, первозданной мощи. Какая значительность и монументальность чувствуется во всех этих образах, созданных палеолитическим человеком, - первобытная стихия, таинственная ночь человечества.

Искусство обращалось к наиболее существенным сторонам человеческого бытия, но было ли оно жизненно необходимо?

В современной жизни мы вряд ли ответим утвердительно на вопрос о жизненной необходимости искусства. Но почему тогда первобытный человек, смысл и цель жизни которого, казалось бы, просто выживание, и у которого практически не было времени на развлечение, занимался таким бессмысленным с точки зрения выживания трудом? Да еще всячески усложнял этот художественный труд. Вход в пещеру, как правило, чрезвычайно затруднен. Внутри естественные залы сменяются узкими галереями и коридорами, сквозь которые надо ползти и протискиваться. Живопись не всегда находится на легких для обо-зрения местах. Она может быть расположена на потолке, в самом низу или на скошенном отвесе стены, хотя рядом остается пустой доступная каменная плоскость. Расписанные пещеры не служат для бытовых нужд. Их посещают очень редко, иногда работы продолжаются на протяжении жизни нескольких поколений. Община содержит, кормит, охраняет мастеров, помогает сооружать помосты, освещать стены. Само высечение каменных рельефов было необычайно сложным делом для того уровня техники.

Живописная техника тоже была не проста. В основные красители, например охру, добавляли кровь и даже мозг животных, а в глину, предназначенную для рельефов, входили измельченные кости зверя на его же жировой основе. И дело здесь не только в технологии, хотя таким образом получают стойкий материал для лепки и «масляные» краски, казавшиеся свежими еще в XX веке. То, что в краску или глину примешивались части животного, говорит о взаимозависимости предмета изображения и его рукотворного подобия. Это не отстраненное воспроизведение действительности, здесь творится реальность зарождения, размножения, убиения зверя. Она сопровождается словом, музыкой, пением, танцем - всем арсеналом мистериального магического действа.

На фоне слайда с изображением первобытного магического ритуала звучит «Молитва старым деревьям». (Диск «Аляска» из серии «Шедевры этнической музыки».)

Какова же роль изобразительного искусства в этом ритуале? Магия основана на идее подобия: изображение=изображаемое. Изображенный предмет (художественное произведение) является тем самым настоящим предметом, над которым производится магическое действие. Часть также может выступать вместо целого.

В ритуале охоты изображение, то есть то животное, на которое в будущем будут охотиться, уже сейчас убивают. Будущая реальность искусственно пережита сейчас. Ритуал - как бы «машина времени» первобытного человека. Но это прыжок не только в будущее, но и в прошлое. Дело в том, что сам обряд и охота являются лишь повторением действий предка, совершившего этот ритуал и эту охоту от начала времен. Прошлое, настоящее и будущее в обряде как бы сливаются. Искусство было частью магического ритуала, без которого первобытный человек не мыслил своего существования. В магическом ритуале были объединены все виды художественной деятельности: ИЗО, танец, музыка, слово, театральное действие, «архитектура».

Произведение искусства - часть религиозного магического ритуала, который обеспечивает удачу на охоте или плодородие матери рода. В ритуале все виды искусства взаимосвязаны, нерасчленимы. Такая особенность первобытного искусства называется синкретизмом.

Таким образом, мы подходим к теме религиозных верований. Эта тема становится актуальной для курса МХК, если сместить акцент со слова «художественная» на слово «культура», причем мировая. Ведь то, что составляло основу религиозных верований первобытного человека, лежит в основе любой национальной современной культуры. Искусство так тесно связано с другими сферами духовной жизни первобытного человека, что мы не сможем его понять, не обращаясь к этим сферам, особенно к религии. В чем своеобразие религиозных представлений первобытных людей? Какие секреты художественных образов они могут открыть?

Давайте попробуем погрузиться в мир первобытного человека, представить его мироощущение. (Слушаем фрагмент произведения ЭДенисова «Пение птиц».)

Все вокруг наполнено жизнью. Со всех сторон человека окружают живые существа, причем живым является не только то, что мы привыкли считать живым: звери, птицы, растения, но даже камни, поваленный ствол дерева, река, ветер, небо, звезды -все! Нет ничего неодушевленного. Ни к чему нельзя относиться как к неодушевленному объекту. Нет отношений «Я-Оно», как в современной науке, где существует ученый и объект изучения. Для первобытного человека могли существовать только личные отношения «Я-Ты». Если охотник, идя по тропе, которую он знает досконально, вдруг споткнулся о камень, он будет считать, что камень захотел причинить вред ему. Нет вопроса: в чем причина? Но есть вопрос: чья воля? Кто так захотел?

В учебнике Лисичкиной по МХК дается привычная эволюционистская характеристика происхождения религии, которая просто закрывает глаза на ее сущность: первобытный человек не знал, как объяснить те или иные явления действительности, поэтому придумал богов. Вот так до сих пор на уроках истории с пятого класса все и объясняют. Как будто не прошло уже целых сто лет со времен Леви-Брюля и Леви-Стросса. Может быть, их теории сложнее объяснять, но ведь это не значит, что нужно забивать детям голову отжившими теориями.

Клод Леви-Брюль2 указывает, что мышление первобытного человека не следует привычной для нас логике, не «видит» в окружающем причинноследственных связей - иные связи возникают согласно закону «партиципации», то есть сопри-частия. Если с точки зрения формальной логики существует противоположность между единицей и множеством, между тождественным и «другим», и они исключают друг друга, то закон партиципации не видит в них противоречия. «Я сказал бы, - пишет Леви-Брюль, - что в коллективных представлениях первобытного мышления предметы, существа, явления могут быть непостижимым для нас образом, одновременно и самими собой, и чем-то иным3. Не менее непостижимым образом они излучают и воспринимают силы, способности, качества, мистические действия, которые ощущаются вне их, не переставая пребывать в них. В самом узком смысле термин "мистический" подходит к вере в силы, влияния, действия, неприметные, не ощутимые для чувств, но тем не менее реальные».

Другими словами, реальность, среди которой живут и действуют первобытные люди, сама является мистической. Ни одно существо, ни один предмет, ни одно явление природы не являются в коллективных представлениях первобытных людей тем, чем они кажутся нам. Почти все то, что мы в них видим, ускользает от их внимания или безразлично для них. Зато они видят многое, о чем мы и не догадываемся. Например, для первобытного человека, который принадлежит к тотемистическому обществу, всякое животное, всякое растение, всякий объект, хотя бы такой, как звезды, солнце и луна, наделены определенным влиянием на членов своего тотема, класса или подкласса определенными обязательствами в отношении их, определенными мистическими отношениями с другими тотемами и т.д. Так, у гуичолов «птицы, полет которых могуч, например, сокол и орел, видят и слышат все: они обладают мистическими силами, присущими перьям их крыльев и хвоста... эти перья, надетые шаманом, делают его способным видеть и слышать все то, что происходит на земле и под землей, лечить больных, преображать покойников, низводить солнце с небес и т.д.».

Леви-Брюль указывает, что это «пралогическое» мышление не является эволюционно отжившим явлением, оно встречается не только у первобытных людей, а продолжает существовать параллельно с развитием формальной, так называемой «аристотелевской» логики. «Не существует двух форм мышления у человечества, одной пралогической, другой логической, отделенных одна от другой глухой стеной, а есть различные мыслительные структуры, которые существуют в одном и том же обществе и часто - быть может, всегда - в одном и том же сознании».

Художественное мышление зачастую сохраняет тот способ восприятия мира, который был присущ первобытному человеку, прокладывая мостик в мир глубокой древности. А какие еще можно увидеть мосты, позволяющие ученикам сделать ближе и понятнее мир древних людей?

Заранее даю ребятам (старшеклассникам) задание написать домашнее сочинение «Моя любимая детская игрушка» или сделать рисунок «Лес в ясный летний день». Если есть младшие брат или сестра, можно попросить их.

Вот сочинение, прочитанное Ксюшей, ученицей X класса. «Моей любимой игрушкой детства был плюшевый зверь неизвестной масти, судьбу которого я определила, назвав его Лорашиком. Разлучаться с ним было для меня немыслимо. Мой друг сопутствовал мне везде: в гостях, в детском саду, при переезде на дачу. Но особый интерес к Лорашику вспыхнул как молния, когда мою голову поразила мысль, что он только прикидывается неживым, а на самом деле ночью дожидается, когда я усну, оживает и хулиганит, пока я не проснусь. Тут-то я и решила опробовать шпионские приемы, чтобы увидеть своего приятеля в живом обличии. Но как я ни пыталась притворяться спящей, Лорашик не оживал. И я поняла, что мой друг не так-то прост -хитрый зверь! Он как-то чувствует, что я не засыпаю на самом деле.»

Внезапная мысль о том, что игрушка живая, вряд ли была навязана Ксюше взрослыми или пришла в голову благодаря каким-то «исследовательским» вопросам об устройстве мира. Это больше похоже на внутренне присущую человеку интенцию, о которой говорит Леви-Брюль. Такое восприятие есть, и оно не требует ни доказательств, ни объяснений.

Позволю себе маленькое отвлечение. Однажды, разбираясь в кабинетном шкафу, я нашла старые сочинения по русскому языку 1976-1977 гг. ребят начальных классов. Тема оказалась той самой: «Моя любимая игрушка».

Булгакова Наталья: «Больше всего я люблю играть в медвежонка Сашу. Мне его подарили на день рождения, когда мне исполнился год. Я Сашу очень полюбила и везде таскала его с собой. А когда мне дарили какую-нибудь игрушку, я ее откладывала и играла в мишку.
Сейчас я тоже играю в Сашу. Я устроила для него комнатку за своей кроватью. Я шью для него одежду. Через два года он будет вступать в пионеры».

Романова Марина: «У меня самая любимая игрушка собачка, ее зовут Тишка. Когда мне грустно, я разговариваю с ней, как с живой. Эту игрушку мне купила мама в конце первого класса».

Шведов Дмитрий: «У меня есть игрушечный котик Мурзик. Когда его поставить на слабый ветерок, то у него будет шевелиться шерстка и сверху будет казаться, что он живой».

Во время урока в X классе после обсуждения сочинений Ксюша вдруг передала листок с изображением то ли птички с головой человечка, то ли человечка с головой птички. Она сказала: «Я вспомнила, как в 2-3 года я рисовала человечка». Этот «человечек» меня поразил. Он напоминал знаменитые изображения шаманов из пещеры Трех Братьев во Франции.

Что это: следы тотемистических взаимоотношений с миром или просто детская фантазия? Вопросы эти требуют серьезного изучения. Вероятно, их прояснение поможет пролить свет на проблемы рекапитуляции и сделает мир первобытной культуры немного ближе и понятнее современному человеку.

Заканчивая тему первобытной культуры, в список вопросов я добавляю два, на которые можно отвечать по желанию. Первый: нравится ли вам искусство первобытного человека? Второй: может ли нас чему-нибудь научить первобытный человек? Эти вопросы возникли неслучайно. Я заметила, что слишком часто ученики не видели в изучении культуры и искусства первобытной эпохи никакой ценности, кроме исторической. Но как это воспринять не отстраненно, а ближе к сердцу? Если не рождается вопрос, ответное движение, то зачем это вообще нужно?

В силу разных причин (учебные эксперименты, разные программы) курс МХК я начинала и в VIII, и в IX, и в X классах. Поэтому и ответы интересно проследить по разным возрастам. Наиболее лич-ностно окрашенные ответы встречаются в VIII классах. В IX ребята очень часто вообще затрудняются отвечать на эти вопросы, что, видимо, связано с внутренней проблемой переоценки ценностей в этом возрасте, и отсюда - выраженная конфликтность в поведении. В X классах очень мало конфликтных ответов, видимо, этот материал принимается заинтересованно, спокойно, но и без творческого осмысления. Возможно, если преподавать этот материал с X класса (по принципу концентров, стыкуя с программой по истории), нужны какие-то другие приемы, открывающие больший простор для творчества. Например, можно искать параллели с современной массовой культурой. Итак...

Соломонова (VIII класс): «Мне нравятся рисунки. Первобытный художник четко и красиво передает мельчайшие детали строения животного. Я так не нарисую.»

Константинова (IX класс): «Рисунки и скульптура первобытных людей мне не нравятся, так как они условны, ведь они не предназначались для красоты, но имели глубокий магический смысл. Так что они совсем не красивы, но я восхищаюсь ими, ведь рисунки и скульптура такие древние и загадочные!».

Авдеева (X класс): «Если бы я сказала, что увлечена первобытным искусством, то это было бы ложью. Однако мне нравится то, насколько тесно связаны произведения первобытного искусства с миром природы».
Эфрусси (X класс): «Живопись палеолита поражает тем, насколько хорошо знает художник то, что рисует. Сейчас искусство потеряло эту близость к природе и особый смысл. Но трепет и отношение к искусству как к таинству сохранились до сих пор».

Ученица VIII класса: «Первобытный человек может дать нам почувствовать, что мы - часть природы и зависим от нее, что все вокруг имеет душу, ко всему нужно относиться с уважением».

Роева К. (IX класс): «Я думаю, что первобытный человек может научить нас ценить природу, понимать животных, не воспринимать все как свою собственность».

Красавин М. (VIII класс): «Я думаю: ничему, так как почти никто не верит в богов и тем более не совершает обряды. Мы умеем разжигать огонь одной спичкой, а не камнями. Я думаю, оно ничему не научит, так как искусство создает свои шедевры в свою эпоху».

И такой ответ тоже ценен, потому что отражает личную точку зрения, и ученик имеет на это право. Но все-таки дело в том, что «знания» по искусству той или иной эпохи чаще всего зависят от «понимания», а понимание от принятия, то есть хотя бы желания почувствовать что-то хорошее, красивое, интересное.

Я предлагаю такой вариант изучения темы по первобытной культуре, который вместе с введением (где дается установка на понимание специфики явления искусства, его отличие от науки, различение понятий «культура» и «искусство») занимает 8ч.

Первобытная культура и искусство

1. Введение. Проблема отношения к первобытному человеку. Открытие первобытного искусства - Альтамира.
2. Начало и конец бытия. Палеолитическое искусство. Открытие пещеры Ласко. Основная тема палеолитического искусства - животное. Магическое предназначение изображений. Магия и закон сопричастия.
3. Образ матери-прародительницы в первобытном искусстве: его значение и особенности художественного выражения. Другие магические предметы: амулеты, фетиши. Главный принцип мышления первобытного человека, определяющий отношение к любому предмету, в том числе и предмету искусства, - анимизм.
4. Искусство мезолита и неолита. Периодизация первобытной истории. Изменение климатических условий в эпоху мезолита. Новое восприятие мира, выраженное в петроглифах: овладение пространством (композиция) и движением (динамичность). Условность и появление символизма в искусстве - признак не упрощения, а усложнения мышления. Неолит и один из главных его признаков - появление керамики. Производящее хозяйство - мир во власти человека - символика росписи керамики как мир на ладони.
5. Образ мира. Мифологическое сознание как образное понимание мира. Шаманизм. Представление о мире и связях в нем. Идея Центра, Мировой Оси, трехчастное строение мира.
6. Мегалитическая архитектура. Энеолит. Архитектура как образное оформление священного пространства, места связи между мирами. Менгиры, дольмены, кромлехи. Стоунхендж.
7. Контрольная работа.

От редакции. Работа Е. Васильевой (давно знакомой читателю как Е. Пархоменко) лишний раз подчеркивает очевидную вещь, которую не желают видеть руководители образования: хорошая педагогика искусства естественным образом решает такие проблемы, о которых десятилетиями говорят как о наиважнейших, а решить не могут. В данном случае, например, проблему так называемого экологического воспитания.