Специалистам, которым предстоит работать по интегрированным программам таких дисциплин, как «История искусства», «Мировая художественная культура», необходима полихудожественная подготовка, которая предполагает освоение пластических, изобразительных искусств, основополагающих по специальности «Изобразительное искусство» во взаимосвязи с родственными видами искусства, в частности с литературой и музыкой.

В данной статье рассматривается один из аспектов этой проблемы.

Хотя эстетическая система импрессионизма наиболее полно смогла реализоваться в живописи, движение импрессионистов проявило себя во всех основных областях художественного творчества.

Возникла «общая тенденция к расширению семантического поля слова «импрессионизм» и к переносу этого названия на разные области искусства», – пишет С.Яроциньский [1, 27]. И только учитывая эти обстоятельства, можно представить масштабы и культурно-историческое значение этого направления.

Черты импрессионистического новаторства весьма ощутимо вплетаются в литературную художественную систему. Так, в частности, читая Золя, Мопассана, Пруста, нетрудно почувствовать, что у писателей глаз живописцев – в их художественном  методе занимает значительное место «словесная живопись». Достаточно сослаться на необходимые страницы романа Э.Золя «Творчество»: описание пейзажа набережной около острова Сите, на котором находится собор Парижской богоматери [2, 254].

Ги де Мопассан в очерке «Жизнь пейзажиста» рассказывает о своей встрече с Клодом Моне. Способность «жить глазами», вбирая в себя все краски, свет и тени, малейшие оттенки окружающей природы, приводят писателя в восторг.«В прошлом году в этой самой местности я часто сопровождал Клода Моне, когда он отправлялся на поиски впечатлений. Поистине, это был уже не живописец, а охотник. За ним шли дети; они несли его полотна, пять-шесть полотен, изображающих один и тот же пейзаж в разные часы и при различном освещении. Художник брался то за одно, то за другое из этих полотен, сообразно состоянию неба. И, сидя перед изображаемым пейзажем, он выжидал, подстерегал солнечный свет и тени, схватывал несколькими ударами кисти блеснувший луч, плывущее облако и быстро переносил их на полотно.

Я видел, как он схватил таким образом сверкающий водопад света, брызнувший на белую скалу, и закрепил его с помощью потока желтоватых тонов, – они странным образом передали, во всей его разительности и мимолетности, впечатление от этой неуловимой и ослепительной вспышки света. В другой раз он набрал полные пригоршни ливня, пронесшегося над морем, и бросил его на полотно. Он написал именно дождь, только дождь, затянувший своей пеленой волны, утёсы и небо, – их едва можно было различить за этим потоком. Мне вспоминаются и другие художники, работавшие здесь, в Этрета». [3, 323-325].

Марсель Пруст даёт несколько превосходных примеров описания импрессионистической картины. Описание прудика, заросшего кувшинками, – это, в сущности, словесная транскрипция картин Клода Моне – серии «Нимфеи», их своеобразные поэтические мотивы, образец «живописно-пластической», «картинной» композиции в литературе.

«Немного дальше Вивоне преграждают путь водяные растения. А дальше река замедляет течение; она проходит по именью, но публику пускал туда владелец – любитель водяных растений, насадивший в прудиках, которые образует Вивона, целые сады кувшинок. Лесистые в тех местах берега бросали на воду густую тень, и поэтому основной тон воды чаще всего был темно-зелёный; когда же мы шли домой послегрозовым ясным вечером, я видел на воде прозрачную, яркую синь, которая отливала лиловью и напоминала эмаль в японском вкусе. Там и сям на водной поверхности краснели, как земляника, цветки кувшинок с пунцовым сердечком, белым по краям. На середине росло больше цветов, но эти цветы были бледнее, не такие глянцевитые, более шершавые, более складчатые, и прихотливая случайность располагала их такими изящными завитками, что казалось, будто это плывут по течению, как после печального опадения галантного празднества, развязавшиеся гирлянды белопенных роз.

Один уголок был как будто бы отведён для простых сортов – для напоминавших ночные фиалки, белых с розовым., а поодаль некие подобия анютиных глазок теснились, как на плавучей клумбе, и, словно мотыльки, простирали лощеные голу-боватые крылышки над прозрачной покатостью этого водного цветника; и небесного цветника тоже, потому что грунт, который он накладывал на водяные цветы, был редкостнее и трогательнее окраски самих цветов..., – он создавал впечатление, будто цветы цветут на просторах неба...» [4, 145–146].

С наибольшей ясностью тяга к импрессионистической поэтике обнаружилась в творчестве профессиональных поэтов Ш.Бодлера, П.Верлена, а в творчестве А.Рембо мы узнаём даже мотивы позднего Э.Дега и А.Тулуз-Лотрека. Она сказывается в передаче пронзительного чувства современности («Парижские картины» Бодлера), в «картинности» поэтического языка, в «живописности» поэтической композиции, в передаче первых зрительных впечатлений:

К сближению с принципами импрессионистической поэтики шла и новая французская музы-ка. Взаимосвязь музыки и живописи в поэтике импрессионизма обнаруживается в следующих отношениях:

Одним из представителей импрессионизма в музыке был выдающийся французский компози-тор Клод Ашиль Дебюсси. И.И.Мартынов видит близость Дебюсси к импрессионизму в том, что его музыку «отличает картинность, она почти всегда выражает состояние, а не становление. Подобно мастерам импрессионистической живописи, он обогатил палитру множеством новых оттенков, добился исключительного мастерства в передаче световых и цветовых оттенков, воздушной пер-спективы – всего, что так трудно поддаётся музы-кальному воплощению» [5, 88–89].

Чувственно-эмоциональное постижение явлений окружающего мира, ассоциативные приёмы художественного мышления, звукоизобразитель-ные способы письма характеризуют большую часть сочинений Дебюсси. На существо его творческой манеры указывают уже сами названия: «Отраже-ния в воде», «Сады под дождём», «Колокола сквозь листву», «Терраса, освещённая лунным светом» и т.п. Музыку Дебюсси отличает богатство и раз-нообразие оркестровых красок, напоминающих о палитре художников-импрессионистов. Наиболее доступными для восприятия являются «Образы» (две серии); «Ноктюрны» (симфонический трип-тих); «Эстампы»; «Прелюдии» (I и II тетради).

«Живописная пластика» музыкального звука выявляется при восприятии «Ноктюрнов»: «Обла-ка» – пасмурная серая гамма, графическая манера; «Празднества» – ослепительная яркость красок, динамика ритмов; «Сирены» – матово-серебристая гамма, изменчивость бликов.

«24 прелюдии» Дебюсси – это цикл миниатюрных музыкальных картин, в каждой из которых заключён совершенно самостоятельный художественный образ. Сами названия прелюдий имеют программный характер, вызывают различные ассоциации с произведениями изобразительного искусства. I тетрадь: «Дельфийские танцовщицы», «Паруса», «Ветер на равнине», «Звуки и ароматы реют в вечернем воздухе» (Ш.Бодлер), «Холмы Анакапри», «Шаги на снегу», «Девушка с волосами цвета льна», «Прерванная серенада», «Затонувший собор», «Танец Пека», «Менестрели».II тетрадь: «Туманы», «Мертвые листья», «Ворота Альгам-бры», «Феи – прелестные танцовщицы», «Вереск», «Терраса, освещенная лунным светом», «Ундина», «Чередующиеся терции», «Фейерверк» и другие.

Взаимосвязь музыкальных и живописных текстов

(«живописная хрестоматия» к «Прелюдиям» К.А.Дебюсси)

Цв. иллюстрации на 2-3 стр. вклейки.

Литература:

1. Яроциньский С. Дебюсси, импрессионизм и символизм / Пер. с пол.; вст. ст. И.Бэлзы. – М.: Прогресс, 1978. – 232 с.
2. Золя Э. Собрание сочинений. В 26 т. – М.: Худож. лит., 1960–1967. – Т. 11. – 1963. – 451 с.
3. Мопассан Ги де. Полное собрание сочинений: В 12 т. – М.:Правда, 1958. – Т. 11. – 447 с.
4. Пруст М. По направлению к Свану / Пер. фр. Н.М. Люби-мова. – М.: Республика, 1992. – 368 с.
5. Мартынов И.И. Клод Дебюсси. – М.: Музыка, 1964. – 280 с.​

От редакции.

В поисках общего истока искусств

Чем отличается уникальный и многострадальный предмет «Мировая художественная культура» от суммы знаний по истории и теории разных видов искусства? Вопрос не новый, но «решённым» его не назовёшь. 

Одна из важных особенностей МХК, очевидно, состоит в следующем: занимаясь этим предметом, мы должны учить (и учиться!) чувствовать, видеть, осознавать глубинное родство всех искусств. На периферии мира художественной культуры они различны, порою совсем не похожи друг на друга, но они исходят из единого центра, и в истоке своём – едины.

Пожалуй, легче всего уловить это родство, сопоставляя про-изведения разных видов искусства, принадлежащие к одному художественному направлению. Например, к импрессионизму, как это сделано в опубликованной выше статье А.Золотаревой.

Вероятно, данная тема может быть раскрыта не только на уровне восприятия и искусствоведческого анализа произведе-ний. Хорошо бы, к примеру, провести занятия по музыкальной импровизации на темы увиденных картин, но, по очевидным причинам, в общеобразовательной школе это смогут сделать лишь немногие учителя. Зато существует доступный и любимый практиками метод рисования под музыку.

Наивно было бы говорить детям: «Нарисуйте, что хотите» на тему «Затонувший собор» или «Паруса»! Но если дети будут слушать музыку, не зная названия, мы можем получить интересные результаты для обсуждения. Не стоит ожидать, что, прослушав соответствующую миниатюру Дебюсси, дети примутся рисовать «девушек с волосами цвета льна». Но мы сможем совместно с учениками обсудить и оценить наличие или отсутствие эмоционально-эстетического сходства музыки и созданных детьми образов. Заодно уточнить и скорректировать наше собственное восприятие. А, может быть, задуматься и о том, насколько результативны намерения композиторов передавать в музыке конкретные, объективные зрительные образы. «Видят» ли слушатели нечто похожее на то, что имел в виду автор? Какова мера конкретности этого сходства? В чём оно проявляется?

Поскольку мы вернулись к проблемам восприятия искусства, можно предложить, к примеру, такое задание. Экс-понировать репродукции нескольких картин того же Клода Моне – и несколько сюжетных, реалистически написанных картин русских и европейских художников приблизительно того же времени и спросить, на какую часть экспозиции больше «похожа» музыка Дебюсси? Почему? Впрочем, практикующий педагог сумеет придумать множество подобных и лучших за-даний, которые помогут детям ощутить и осознать родство разных искусств.

И ещё одно замечание. Соотнесение импрессионистической живописи и музыки в целом, несомненно, оправданно и может быть эффективным в педагогическом отношении. Что же касается «привязки» конкретной картины к конкретной музыкальной пьесе, то она в значительной степени является делом индивидуального выбора и должна допускать довольно широкую вариативность. Поэтому мы рекомендовали бы чи-тателю воспринимать предложенную «таблицу соответствий» не как некий норматив, а как возможный пример решения педагогической задачи.