А.Мелик-Пашаев, ПИ РАО, Москва

На злобу дня…

Дай Бог, чтобы к тому времени, когда журнал попадёт в руки читателя, тема преступлений в школах ушла из срочных новостей и перестала быть «злобой дня». Но не дай Бог, чтобы она ушла из памяти и перестала быть предметом глубоких раздумий, взывающим к ответственным долгосрочным решениям. Потому что тогда это бедствие, в каком-то смысле несопоставимое с другими, непременно будет возвращаться в нашу жизнь.

В последние недели и месяцы мне пришлось быть читателем, слушателем и участником небольшой части многочисленных обсуждений этой прокатившейся по стране чумы. Сложилось впечатление, что они группировались вокруг нескольких основных сюжетов. Попытаюсь охарактеризовать некоторые из них в произвольном порядке, не претендуя, конечно, на исчерпывающий анализ и «единственно верную» оценку.

Первый. Школьная преступность, как и школьная травля, существовали и раньше, просто в советское время о них не было информации. Было ли их меньше - сказать нельзя, потому что «советской» статистики нет. Эта проблема не только наша, она остро стоит в самых разных странах. Вот в Штатах, например, всё не так, как у нас, - а в школах что творится!

Одним словом, подросток всегда подросток: пубертат, незрелый максимализм - с этим ничего не поделаешь. Недаром средневековый обыватель запирался, говорят, на все замки, когда гуляло студенчество. А эти Тибальды, Ромео, Меркуцио - кто они, по нашим понятиям, как не подростки? Так что реагировать как-то надо, но...

Что на это скажешь? Конечно, считаться с реальными фактами нужно. Но не стоит слишком задерживаться на том, что имело место в условиях, которых мы не знаем изнутри, за которые не ответственны и на которые не можем влиять. Это мешает «навести на резкость» и увидеть, к примеру, наших сегодняшних подростков, которые, подготовившись, идут в класс резать малышей. И осознать, что мы заглянули в такие «круги ада», когда неуместно повторять, что нечто подобное бывало всегда и везде. Наше дело - пытаться понять, почему старая болезнь разбушевалась именно у нас, здесь и теперь, в наличных социально-психологических условиях. И думать, что в них нужно менять.

Второй популярный сюжет - влияние информационного поля, прежде всего Интернета и телевидения. Люди всерьёз обсуждают, действительно ли громадное количество сцен убийств и насилия, которые заглатывает за день средний ребёнок (о взрослых сейчас не говорим), воздействует на его психику и поведение?

Говорят, что предполагаемое влияние соответствующих Интернет-сообществ на статистику самоубийств в подростковой среде никак не доказано (что, похоже, соответствует действительности). Говорят: раньше телевидения и Интернета не было, а жестокость в школьной среде была; значит, глупо винить в чём-то телевидение и Интернет. Время от времени кто-нибудь скажет или напишет, что они чуть ли не пользу приносят, поскольку, «по мнению учёных» (!?), человек агрессивен по природе, и пусть лучше он «расходует» свой агрессивный запал, к примеру, в компьютерных играх, чем в реальной жизни.

Приходилось также слышать, что пример преступления не действует на «нормального» человека, ему последует только тот, кто к этому предрасположен. А значит, во-первых, сам виноват, а во-вторых, пусть по какой-нибудь другой причине, он всё равно стал бы преступником.

Пройдёмся по некоторым пунктам.

По поводу того, что жестокость была и в дотеле-визионную, и даже в дописьменную эру - смотри комментарий к первому сюжету. Нам сейчас не до того, какие факторы могли уродовать незрелую психику в другие времена или будут представлять угрозу в будущем, нам бы разобраться с теми, которые действуют сейчас. Как сказано в писании, «довлеет дневи злоба его».

Влияние экранной агрессии на повседневную жизнь - несомненный факт (об этом, в частности, писал в нашем журнале авторитетный социолог и психиатр С.Ениколопов). Можно лишь уточнять меру этого влияния в тех или иных условиях.

Далее. Преступный пример действует только на тех, кто внутренне от этого не защищён или к этому предрасположен? Но, может быть, человек с мощным иммунитетом и чумой не заразится. Это не значит, что можно распространять чуму и губить тех, кто защищён недостаточно.

Тут приходится коснуться проблемы более спорной и более общей, чем мнимая «безвредность» экранного насилия: как следует информировать о преступлениях, в том числе о подростково-школьных? Не информировать нельзя, но как делать это с необходимой сдержанностью, ответственно, без многократных повторений, смакования, обилия видеосюжетов, не инфицируя аудиторию и не делая рекламу насильнику?

Я понимаю, конечно, что нынче существуют бесчисленные неконтролируемые источники информации, но подумаем хотя бы о тех, которые контролю поддаются.

Множество подростков видят и слышат, как «круто» их ровесник с кем-то обошёлся и в результате пережил свои «минуты славы» и вошёл в какой-нибудь «топ» по рейтингу упоминаемости. Можно ли представить, чтобы ни в одной неустойчивой голове не зародилась мысль сделать что-нибудь подобное?

Впрочем, сама постановка вопроса о том, что, информируя, СМИ могут умножать зло, - момент настолько болезненный (я сказал бы, «профессионально болезненный») для самих журналистов, что не стоит походя и по-дилетантски это обсуждать.

Кстати, почему всё сводится обычно к возрастным проблемам подростка? Чтобы стать подростком, надо прожить лет двенадцать, и большую их часть ребёнок уже является потребителем экранной информации и самостоятельным гражданином виртуального мира. Надо ли говорить, как беззащитно-восприимчив маленький ребёнок, как глубоко залегают в душе ранние впечатления и какие устойчивые неосознаваемые установки они могут создавать!

Повторю то, что уже многими сказано: человек, которого едва ли не с рождения сопровождают образы насилия и убийства, вырастает с ощущением, что такова норма жизни. Кроме того, играя, он может ухлопать сто фантомных человечков, а потом, нажав нужную кнопку, вернуть их в строй и начать всё сначала. И у него притупляется чувство необратимости событий реальной жизни, в том числе - события смерти. А значит, и чувство ценности жизни. И очень может быть, что притупляется оно навсегда.

Конечно, несправедливо было бы делать экран в разных его видах единственным или главным виновником. Так, ребёнка может толкнуть на путь преступления жестокость, с которой он знакомится отнюдь не в виртуальном пространстве, а в собственном доме. Но этого никто и не отрицает, а вот вклад массовой, почти тотальной интоксикации, которую дети получают в информационном поле, многие если не отрицают, то ставят под сомнение.

С полным основанием говорят сейчас о том, что во многом виновата школа в её нынешнем состоянии, когда безудержно растущие метастазы формальной отчётности, бессмысленной с педагогической точки зрения, не оставляют учителю ни сил, ни времени «поднять глаза» на живого ученика. Когда ученик - лишь некая функция, элемент отчётности, приспособление для сдачи ЕГЭ. И в такой вот ситуации, где он, как человек со своей единственной жизнью, никому не нужен и не интересен, ребёнок вынужден проводить годы и годы.

И, наконец, ещё один обсуждаемый «сюжет», который позволит мне перейти к тому главному, ради чего я взялся за эти заметки. Всё, о чем говорилось до сих пор, обсуждается, главным образом, в кругах педагогических, психологических, родительских. А в каком направлении движется мысль тех, кто принимает решения на законодательном и управленческом уровне?

Кажется, они - да простят меня музыканты! -обучены играть только «на чёрных клавишах». Понимают только запретительно-карательные меры: ужесточить, ограничить, наказать, оштрафовать родителей, не впускать, не выпускать, взять под контроль, повысить ответственность, пропускать через рамки, проверять на детекторе лжи. Так недалеко и до электронных браслетов, а с прогрессом науки и техники, до вживления чипов.

Понятно, срочные меры бывают нужны; если дом загорается, мы спешим любым способом погасить огонь. Но - и об этом всё настойчивее говорят психологи - превращение школы в подобие тюрьмы не может быть стратегическим решением вопроса. Какими людьми становятся «узники» такого учебного заведения? Какими выйдут из него? А есть ведь и такое явление, как бунт заключённых.

Когда-то по подобному поводу я вспоминал великую басню Эзопа. Ветер и Солнце спорили, кто быстрее сорвёт плащ с человека. Ветер стал с остервенением рвать плащ, но человек только крепче вцеплялся в него. А Солнце пригрело - и он сам скинул плащ. Мы всё время действуем, как Ветер; не попробовать ли поучиться у Солнца? Мы загораживаем (или пробуем загородить) пути к плохому (или к тому, что считаем плохим), вместо того, чтобы показывать пути к хорошему, к такому, ради чего ребёнок «скинет плащ» и сам того не заметит.

Вот мы и добрались до нашей излюбленной, постоянной темы. Человек - это существо творческое по природе. Каждый изначально наделён «внутренней энергией души», которая стремится осуществить себя в мире. Ребёнок, не сознавая этого, испытывает её напор. Что же происходит, когда мы не идём навстречу этой потребности, не создаём возможностей для творчества в положительных и социально одобряемых формах, не помогаем, и даже препятствуем растущему человеку «жить изнутри наружу»? Тут возможны два варианта, один другого хуже.

Первый: росток энергии души не может проломить слой асфальта, под который его закатали, загнивает и гибнет. Последствия этого: психосоматические заболевания, отсутствие смысла жизни, депрессия, деперсонализация (утрата собственной идентичности, чувства реальности самого себя) и на нижней ступеньке - суицид.

Второй: внутренняя энергия кипит в запаянном чайнике; он взрывается, и осколки летят куда попало. Тут вниз ведёт другая лестница: девиантное - асоциальное - противоправное - криминальное поведение, так называемые немотивированные преступления. Некий «комплекс Герострата» -преступный и разрушительный путь самоутверждения. На нижней ступеньке эти дорожки часто пересекаются, самоутверждение встречается с саморазрушением, и убийца убивает себя.

Вывод понятен и, увы, не нов. Ребёнок, лишённый творчества, это потенциальный больной или потенциальный преступник. Творческий опыт -вот лучшее профилактическое средство от многих зол и болезней. Как бы это ни казалось неосуществимым, как бы ни противоречило сегодняшней действительности, но переориентация общего образования на творческое раскрытие каждого пришедшего в мир человека - вот длинный, но реальный и, возможно, единственный путь спасения новых поколений.

Мне приходилось встречать многих талантливых, светлых людей, которые объединяют детей, особенно подростков, и совместно, на добровольных началах, делают какое-то новое, увлекательное и доброе дело.

Дело, позволяющее подростку испытать свою волю, характер и способности; иногда - дело, связанное с разумной долей риска и, что особенно важно, приводящее к какому-то значимому, вызывающему уважение результату.

Спектр таких творческих дел безгранично широк - от трудных поисков оставшихся без погребения солдат (чем, к примеру, много лет занимались школьники под руководством психолога В. Лишина) до посильного, но вполне реального сотрудничества с учёными (орнитологами, биологами, археологами.), до серьёзных театральных и культурологических проектов. Зачем детям, прошедшим через подобный опыт, искать в будущем криминальные пути, чтобы напомнить о своём существовании в этом мире?

Но такие инициативы неизбежно охватывают совсем небольшую часть детей. Поэтому в обозримое время никак не обойтись без общего образования, которое станет для ребёнка Солнцем, а не Ветром, Я, разумеется, не так наивен, чтобы думать, будто сменится вектор образования - и из жизни детей, как по волшебству, «испарится» зло. Оно порождается многими причинами, в том числе и такими, о которых выше не было упомянуто даже намёком. Но это не отменяет сказанного: детство, лишённое творческого вдохновения - та почва, на которой пышно произрастают преступления и болезни.

Читатель заметил, конечно, что речь у нас идёт не об искусстве, а обо всех путях, на которых ребёнок может проявить свою творческую сущность. Но в заключение всё же подчеркну: энергия человеческой души ищет проявления с самого начала жизни, а в ранние годы ребёнку легче всего воплотить её именно в области художественного творчества.

Существуют данные, говорящие о том, что дети, получившие полноценный художественный опыт в сенситивном возрасте, не попадают, или, скажем осторожнее, несравненно реже попадают в те круги ада, которые принято вежливо называть зонами риска. Поэтому - ещё и ещё раз! - творчески ориентированное, общее и общедоступное художественное развитие - не пустяк и не украшение, а жизненная необходимость для каждого человека и для всего нашего общества.