А. Мелик-Пашаев, Психологический институт РАО

Конкурс или Праздник?

Слова писателя Б. Шергина, ставшие девизом 
ежегодного Новосибирского Мастер-Класс-Фестиваля 
 детского анимационного кино «Жар-Птица» 

Много-много лет назад я впервые оказался в составе жюри детского творческого конкурса. Пришёл минут за десять и попал в празднично оживлённую атмосферу зала. Резвились симпатичные дети разного возраста в аккуратных костюмчиках и платьях с кружевами; мамы и бабушки, в приятном ожидании триумфа своих любимцев, приветливо и уважительно поглядывали и друг на друга, и на нас - членов «ареопага»...

Потом начались выступления, закрытые голосования, отбор и отсев. А поскольку едва ли не каждый полагал, что по справедливости победителем должен быть признан именно его ребёнок, то от праздничного духа скоро не осталось и воспоминаний. Тревожные и недобрые взгляды, формирование протестных групп, подозрения, перешёптывания, а потом и громкие требования показать протоколы, и т.п. Где уж тут «на чужой успех любоваться»!

Между тем самим детям, в особенности младшим, неважно, какой им присвоят «рейтинг»: они простодушно счастливы, когда их назовут по имени, представят залу, встретят аплодисментами, похвалят за что-нибудь, да ещё отпустят с грамотой в руках. А что в ней написано - «Участнику», «Финалисту», «Лауреату». «Победителю» - это, как принято говорить, не их проблема. Пока не их.

Поэтому неприятно было видеть, как «взрослая» инфекция уязвлённого тщеславия, тревожного недоверия, поиска виноватых, даже зависти в какой-то степени передавалась и детям, близким к подростковому возрасту.

Чуть преувеличивая, можно сказать, что в результате таких праздничных поначалу мероприятий безоговорочно довольной остаётся какая-нибудь одна бабушка или мама и её победившее чадо. Все остальные, в большей или меньшей степени, чувствуют себя несправедливо обойденными.

...Недавно мне предложили выступить перед участниками большого фестиваля-конкурса (об этом сочетании слов поговорим ниже) по разным видам детского художественного творчества. К счастью, во время переговоров быстро выяснилось, чего именно хотят от меня устроители: не обсуждения острых и сложных проблем, а «научного» подтверждения того, что данная ассоциация занимается важным и нужным делом, с чем можно согласиться, и что она в основном всё делает правильно, что не так очевидно.

Поскольку психологическое здоровье и творческое развитие детей важнее интересов какой бы то ни было ассоциации, от предложения пришлось отказаться. Но подобные конкурсы - повсеместно распространённая, рекламируемая и чуть ли не единственная форма презентации творчества детей и детских коллективов, поэтому я хотел бы представить на суд читателей основное содержание не-состоявшегося выступления. Не думаю, что каждое из его положений в отдельности несёт в себе что-то новое для большинства читателей, но вместе взятые, они складываются в некое подобие концепции, которую можно обсуждать. Итак...

Я исхожу из того, что художественно-творческая одарённость - не элитарное, а нормальное свойство ребёнка («нормально» не то, что часто встречается в наличных условиях ущербного воспитания и образования, а то лучшее, что может раскрыться в человеке в оптимальных педагогических условиях). Передовая практика показывает, что каждый ребёнок может приобрести полноценный опыт создания художественного образа в разных видах искусства. Это не значит, что их достижения будут равны или, тем более, что все захотят и смогут посвятить искусству свою жизнь. Людей, посвящающих жизнь творческому освоению какой бы то ни было профессии, всегда немного, но начальный творческий опыт, повторяю, могут приобрести все.

Этот опыт не только доступен - он и необходим каждому ребёнку для его психологического благополучия в дальнейшей жизни, независимо от будущей специальности.

Во-первых, потому, что, занимаясь искусством, ребёнок развивает в себе такие качество, которые не востребованы в остальном образовании, но крайне востребованы и дефицитны в жизни человека и общества. Это и чувственное восприятие мира, и душевная отзывчивость на всё в мире, и отношение к природе как к живой, и сопричастность важнейшим человеческим ценностям - всё то, без чего человек вырастет или головастиком-Гомункулом из гётевского «Фауста», или того хуже - бездушным «компетентным» роботом, для которого не существует различия между добром и злом.

Во-вторых, потому, что человек по природе творческое существо. Ему необходимо реализовывать свой потенциал, «состояться» в мире, жить «изнутри наружу», как говорил митрополит Антоний Сурожский, а не только приспосабливаться и реагировать на те или иные обстоятельства. Педиатры и психотерапевты утверждают, что детство, лишённое творчества, становится причиной психосоматических заболеваний, психических и поведенческих отклонений, вплоть до самых серьёзных. А, с другой стороны, творческий опыт имеет во всех этих отношениях большую терапевтическую и профилактическую силу. Не случайно мы давно и настойчиво говорим о творчески ориентированном общем художественном образовании как о действенном и социально значимом профилактическом средстве.

Правда, творчество и художественное творчество - вовсе не синонимы, творческой может стать едва ли не любая человеческая деятельность. Но практика показывает, что в детские годы именно в области искусства человек наиболее успешно приобретает этот бесценный опыт творчества: «жизни изнутри наружу», воплощения в мире чего-то такого, что родилось в нём самом.

Если творческий потенциал изначально присущ каждому человеку, то первой и непреложной заповедью педагога должна стать презумпция одарённости по отношению к каждому ученику. Поиски и ранняя селекция «особо одарённых» детей - это путь, негодный в нравственном и в педагогическом отношении. «Особо» или «специально» одарённые люди отличаются не какими-то конкретными качествами, которые можно выявлять с помощью искусственного тестирования, а прежде всего тем, что они посвящают искусству (или чему-либо иному) свою жизнь.

Эту мысль, многократно высказанную умнейшими людьми разных времён и разных профессий, наиболее ёмко выражает крылатый афоризм Томаса Манна: «Талант - это потребность». И до тех пор, пока человек не увидел в искусстве (или в чём-либо ином) такую область деятельности, которой стоит посвятить жизнь, мы ничего не можем знать о наличии или отсутствии у него особой одарённости.

Раннее разделение детей на одарённое меньшинство и неодарённое большинство, с последующим созданием для первых каких-то особых условий развития, - вредно во многих отношениях. Во-первых, оно осуществляется на поверхностных, ситуативных, а иногда и откровенно ошибочных основаниях. Во-вторых, те, кого, нарушая презумпцию одарённости, отнесли к обделённому природой большинству, будут иметь меньше возможностей для гармоничного раскрытия своих душевных сил. В третьих, те, кого назначили, и чаще всего ошибочно, в «особо одарённые», сплошь и рядом оказываются в ложном положении несостоятельных плательщиков по чужим счетам, без вины виноватыми заложниками чьей-то некомпетентности, родительского или учительского тщеславия. Долговременные психологические последствия такой «избранности» могут оказаться очень серьёзными.

Не дело общего образования - охотиться за «особенными» детьми; его дело - на основе той самой презумпции одарённости - создавать благоприятные условия для творческого развития всех детей. Эффективные разработки и целые системы развивающего обучения, предназначенные именно для общего образования, существуют. Большинству педагогов они известны хотя бы по именам авторов, поэтому сейчас я не буду о них говорить.

Высказанное выше более чем осторожное отношение к выявлению особой одарённости вовсе не предполагает того, что художественное творчество детей не должно привлекать общественного внимания. Напротив, презентация его - чрезвычайно важное дело.

Важное для взрослых: все мы должны научиться видеть художественную ценность детского творчества, как за последние 100-150 лет её научились видеть и ценить выдающиеся мастера разных искусств. А для детей, в особенности для подростков, очень важен сам факт признания некоей общественной значимости их занятий искусством и плодов этих занятий, свидетельства их присутствия в мире, в культуре «взрослого» мира.

Но каковы оптимальные формы такой презентации? Если к художественному творчеству и в самом деле способен каждый ребёнок, то и возможность показать его, и доля общественного внимания должны доставаться всем. Во всяком случае - всем, кто в этом заинтересован. Осуществимо ли это? Если, говоря о презентации детского творчества, мы имеем в виду мероприятия всероссийского или даже городского масштаба, то очевидно, что места и времени для «всех» там никогда не найдётся. Однако на так называемом низовом, а лучше сказать - на основном, не самом эффектном, но самом важном уровне эта задача не представляет принципиальной трудности.

Развёртывая, к примеру, выставку рисунков в учебном заведении, комплектуя печатный или электронный сборник литературных сочинений учеников класса или школы, подготавливая концерт или школьный спектакль можно и нужно представить всех, кто пожелает принять в этом участие. Понятно, что достижения детей не равны; несправедливо, да и непедагогично было бы игнорировать это неравенство. Но показать нужно всех желающих. Один может быть представлен несколькими работами, другой - одним рисунком или небольшой ролью; при желании найти такую возможность не так уж трудно.

Детям, детским коллективам, педагогам и руководителям и с психологической, и с педагогической точек зрения очень важно увидеть себя в ряду других; своё творчество в сопоставлении с творчеством других, кто младше или старше, сильнее или слабее тебя, главное - кто просто не похож на тебя.

К сожалению, трудно убедить родителей «особо одарённых» малышей, что для ребёнка, чьё будущее призвание никак ещё не определилось, такая форма презентации гораздо полезнее, чем устройство персональной выставки, публикация авторского сборника стихов с предисловием известного поэта, или - страшно сказать! - участие в каком-нибудь телешоу типа «Ты - лучший».

Что касается масштабных фестивалей с возможно более широким допуском участников, то в качестве праздников детского творчества они всем бы были хороши, но в нынешней социокультурной реальности мы почти всегда имеем дело с неким кентавром по имени «Фестиваль-Конкурс». Уясним себе: фестиваль - это праздник, конкурс - это состязание, это борьба. Как к ней ни относись, праздник «с выбыванием» неизбежно теряет естественную праздничность. По правде говоря, правильно было бы их вовсе развести, но фестиваль без конкурсной составляющей, пожалуй, не привлечёт сегодня достаточного внимания ни спонсоров, ни властей, ни прессы, ни даже самих участников; во всяком случае - их родителей и педагогов. Тем более важно помнить, что конкурс - дело обоюдоострое по своему воздействию. Станет ли оно положительным и перспективным для детей и подростков, зависит от многих условий, которые соблюдаются далеко не всегда.

Самое скверное - когда единственным реальным итогом такого мероприятия оказывается раздача мест под нарастающий грохот, мелькания и овации. Когда всё, что ребёнок уносит с фестиваля, - это «место», которое он, по неизвестным ему причинам, получил или не получил.

Обратим внимание на два существенных отличия такого рода конкурса и «настоящего» спортивного состязания.

Первое. Спортсмен, большой или маленький, понимает, по каким объективным показателям он становится первым, пятым или двадцать пятым. Если даже он считает, что его засудили, он понимает, в чём именно судья ошибся или был несправедлив. Юный актёр, музыкант или живописец ничего такого не понимает. Его результаты подлежат не объективному измерению в метрах, секундах или мячах, закатившихся в сетку, а экспертной оценке, которую надо уметь объяснять.

Второе. Глубокое психологическое различие существует между спортом и художественным творчеством. Продвижение и самореализация человека в спорте неотделимы от победы над другим. Самореализация в искусстве, «взрослом» или «детском», ничего подобного не требует, она состоит в создании образов, выражающих твои замыслы и твою душу.

Состязательное начало, конечно, примешивается к искусству и по свойственному нам тщеславию, и в силу тех или иных объективных обстоятельств, но по существу оно не имеет отношения к созданию художественного образа: чтобы воплотить свою «картину мира», мне не нужно оглядываться, опередил ли я кого-нибудь и не догоняет ли меня кто-то. Ведь ценность художественного образа неотделима от его индивидуальной неповторимости.

Да, с объективной точки зрения мы видим, что один живописец, поэт, музыкант или артист может быть «больше» другого, мы признаём его место в истории искусства более заметным. Но если тот, кто «меньше», воплотил художественными средствами открывшуюся именно ему неповторимую картину мира, то в его искусстве будет нечто ценное, чего нет и не может быть у других, хотя бы и «более великих». Это уравнивает их в мире искусства и делает ненужными попытки с кем-то меряться ростом и кого-то обгонять. У других можно учиться, не состязаясь с ними.

Говорят, что состязания укрепляют характер. Конечно, воля и характер нужны художнику, как и спортсмену, но проявляются они в том, чтобы перерастать себя самого, а не в том, чтобы класть на лопатки другого. И не стоит с первых шагов подменять мотивацию творчества, прививать детям искажённые представления о том, чем они занимаются - независимо от того, будут ли они иметь отношение к искусству в своей взрослой жизни.

Отвлекусь ненадолго от детских фестивалей и замечу, что и в большом искусстве конкурсная система - вещь хотя и неизбежная, но неоднозначная. Всякий исследователь скажет, что по своему психологическому облику - по личностным качествам, по структуре способностей - художник и спортсмен существенно отличаются друг от друга. В каких-то случаях эти разные качества могут сосуществовать в одном человеке, в других - нет. Известно, что не каждый гениальный музыкант был победителем конкурса, и тем более далеко не все победители и лауреаты престижных конкурсов оправдывают надежды, рождённые их победами. В каких-то случаях эти победы могут даже сыграть в дальнейшей творческой жизни человека двоякую роль, но обсуждение этого вопроса слишком далеко увело бы нас от детских конкурсов.

Возвращаясь к нашей основной теме, обращу внимание на важное отличие профессиональных и детских конкурсов. В первом случае дело касается людей, твёрдо выбравших свой путь в искусстве, и речь идёт об экспертной оценке уже достигнутых ими на сегодняшний день результатов - оценке, которая имеет значение для их дальнейшей карьеры и судьбы в искусстве. С этой точки зрения, конкурс имени Чайковского может не иметь педагогической составляющей, но детский конкурс не может её не иметь.

Ребёнок ещё весь в будущем, весь в движении; главное - не то, чего он уже достиг, а то, что в нём только раскрывается и чему мы можем способствовать или помешать. Поэтому работа жюри детского конкурса осложнена педагогической составляющей со всей присущей ей ответственностью. Здесь не так важно констатировать достижения, как важно помочь сориентироваться, понять себя и двигаться вперёд.

При этом нужно иметь в виду, что мы имеем дело не с будущими профессионалами, а с людьми, которые, наряду с другими способностями, обладают общечеловеческой способностью раскрывать свой внутренний мир в выразительных образах. В то же время каждый из них может в дальнейшем посвятить себя художественному творчеству, и мы должны приоткрыть ему искусство как один из возможных для него путей самореализации.

Существуют по меньшей мере два условия, при которых творческий конкурс пойдёт на пользу, а не во вред детям.

Первого мы уже касались выше, оно связано с пониманием оценки твоей работы, с содержательным характером этой оценки. Я до сих пор помню моменты детской, не осмысленной в то время растерянности, которые я и, наверное, другие ученики переживали, обучаясь в очень хорошей художественной школе при институте им. Сурикова.

Если, к примеру, тебе поставили «3», а Коле - «5», что в следующий раз следует делать? Поглядывать то на натуру, то на Колин мольберт и стараться «делать, как он»? Но дело же не в этом, нужно что-то другое - а что? Для нас это непонимание отчасти возмещалось отдельными замечаниями и показом учителей, разговорами об искусстве, частым хождением в соседнюю Третьяковку и т.д., но дети, которым «ставят отметки» на конкурсе, лишены всего этого. Ранжирование по местам может кого-то обрадовать, остальных обидеть, но не может никого ничему научить, не поможет двигаться вперёд по свойственному ему направлению. Поэтому важнейшей составляющей педагогически ответственного конкурса должно быть объяснение оснований оценки на понятном ребёнку языке, разбор достоинств и несовершенств работы. Не менее важно это и для педагогов или руководителей коллективов, участвующих в конкурсе.

Оценка может быть спорной, ребёнок и его педагог могут с ней не согласиться, или согласиться частично, или согласиться со временем - важно, чтобы процесс оценивания стал для участников осмысленным и не формальным. Кстати говоря, опыт развивающего художественного образования (не в конкурсных, а в школьных условиях) показывает, что самые большие продвижения происходят в результате откровенных, но доброжелательных и конкретных обсуждений творческих работ в кругу детей, под руководством педагога.

Второе условие - это сопровождающие конкурс мастер-классы, во время которых педагоги, приглашённые профессионалы, даже старшие участники обмениваются опытом и практически обучают друг друга и детей тому, чем лучше владеют.

По всем этим причинам оптимальной формой презентации детского творчества является, с моей точки зрения, не фестиваль-конкурс, а Мастер-Класс-Фестиваль с деликатно вмонтированными в него элементами конкурса - как это делается, например, на Новосибирском анимационном фестивале «Жар-Птица», о котором мы в разные годы писали в журнале и в котором я в течение многих лет принимал участие.

Опишу кратко основные его особенности, которые при желании могут воспроизвести организаторы подобных фестивалей по разным видам художественного, да, наверное, и всякого другого творчества.

Представители анимационных студий из разных городов и посёлков, руководители и дети, привозят на фестиваль снятые ими фильмы. Новички могут участвовать и без фильма. После каждого просмотра члены жюри (оно там называется «Советом мастеров») в присутствии педагогов и в диалоге с ними всесторонне обсуждают фильмы этого дня, и содержание обсуждения «транслируется» авторам фильма. Поскольку фестиваль ежегодный, а студии-участники и члены Совета мастеров приезжают по несколько раз, появляется возможность обсуждать не только фильмы этого года, но и направление развития той или иной студии или индивидуального автора.

Каждый член жюри для себя ранжирует увиденные фильмы и после заключительного просмотра определяет десятку лучших. Параллельно под руководством кого-либо из Мастеров работает детское жюри, «Совет подмастерьев», которое осуществляет такую же ежедневную работу -аргументированное оценивание просмотренных фильмов. (Замечу: оценки мастеров и юных аниматоров сходятся значительно чаще, чем можно было бы ожидать.) В последний день фестиваля суммируются оценки взрослого, детского жюри и всех участвующих коллективов, которые голосуют по всем увиденным фильмам, кроме своих. И формируется список десяти лучших фильмов года, в непредвзятости отбора которых никто не может усомниться. Внутри десятки фильмы не ранжируются: победителями становятся все десять, на равных основаниях. Помимо этого, детское и взрослое жюри и почётные гости фестиваля при желании выдают свои дипломы, непременно формулируя, за что именно награждают тот или иной фильм или студию в целом.

Однажды была сделана попытка вовсе отказаться от оценок, но устроители сочли её ошибочной: нивелировка не полезна, выделяя лучшие работы, мы задаём критерии уровня и вкуса и помогаем совершенствоваться всем детям и их педагогам. Но свидетельства об участии в престижном фестивале получают, разумеется, все. (Последнее, впрочем, стало уже достаточно распространённой практикой.)

Параллельно с просмотрами режиссёры и художники-мультипликаторы, специалисты по вопросам драматургии, по свету и звуку, по разным техникам мультипликации, по современным технологиям делятся друг с другом знаниями и практическими умениями, проводят занятия с педагогами и с самими детьми; в результате в день закрытия взрослые новички и дети из разных групп показывают свои мультфильмы, снятые в течение пяти фестивальных дней.

Разнообразна и культурная программа: лекции приглашённых учёных, концерты бардов и классических музыкантов, творческие вечера, просмотры профессиональных мультфильмов.

Один из девизов Мастер-Класс-Фестиваля: «Главное - чтобы все расстались друзьями». Наверное, в этом в самом деле главный, но не единственный его итог. Могу засвидетельствовать: почти все постоянные участники «Жар-Птицы» за два-три года заметно, а иногда разительно вырастают в творческом отношении. При этом выбор дальнейшего профессионального пути в анимации остаётся, как и должно быть, уделом немногих детей.

Понятно, что не все и не всегда могут реализовать такую программу, но продвинуться в этом направлении могли бы многие.

Редакция располагает экземплярами книги, в которой подробно и всесторонне описана история и деятельность фестиваля «Жар-Птица», а также студии «Поиск», которая была и остаётся его инициатором.