Пабло Казальс:*

«Повесть о Рождестве всегда была исполнена для меня особого смысла».

Одно из моих самых ранних и неизгладимых воспоминаний связано с рождественской мессой в Вендрельской церкви. Мне тогда минуло пять, и я уже несколько месяцев как пел в церковном хоре. Полуночной мессы в Вендреле не служили, так что петь на Рождество мне предстояло во время «полуночной», то есть «Петушиной мессы», которую отправляли в пять часов утра. Я почти не спал в ту ночь, и стояла ещё непроглядная темень, когда ко мне в комнату пришёл отец и сказал, что пора собираться в церковь. Мы вышли из дома: кругом темно, холодно - так холодно, что, как я ни был закутан, мороз пробрал меня сквозь все одёжки и я поёживался на ходу, хотя не только холод был тому причиной. Всё казалось таким таинственным, вот-вот должно было произойти что-то необыкновенное, и я чувствовал это. Небеса над головой ещё были усеяны звёздами, мы шагали молча, а для верности и спокойствия я крепко держался за отцовскую руку. Городишко стоял притихший, по узким и тёмным улицам такие же молчаливые, призрачные, неясные двигались к церкви сквозь звёздную ночь фигуры людей. Но вот внезапно в глаза нам брызнул свет - он хлынул из распахнутых настежь церковных дверей. Мы вступили в поток света. Вошли в церковь - безмолвно, как и те, кто шёл рядом с нами. Отец заиграл на органе, и, когда я пел, само сердце моё изливалось в песне, выплескивалось наружу <... >

Одним из первых сочинений, над которым мне привелось работать - а было мне тогда не то шесть, не то семь, - стала музыка, написанная моим отцом и мною для представления «Els Pastorets», или «Поклонение пастухов». Лицедейство происходило в Католическом собрании Вендреля, и мне в нём досталась роль дьявола, который строил всяческие козни, чтобы воспрепятствовать волхвам и пастухам добраться до Вифлеема.

Более семидесяти лет спустя, когда, покинув Испанию после Гражданской войны, я уже поселился на чужбине, я завёл обычай завершать концерты и музыкальные фестивали исполнением старинной каталонской народной песни - в сущности, она не что иное, как рождественский гимн. Называется она «El Cant del Ossels» - «Песнь птиц». Со временем её мотив стал как бы темой изгнания, в нём звучит тоска испанских беженцев по родине.

Во французских Пиренеях есть деревенька Молитж-ле-Бэн, ... там у меня теперь свой дом, я там живу во время прадских музыкальных фестивалей. Хозяин отеля установил у себя на башне куранты из пятнадцати колоколов. Я записал для этих колоколов «Песнь птиц», и каждый час они вызванивают её щемящий мотив, и слышно, как в горах его подхватывает эхо.

На самом большом из колоколов выбита надпись, гласящая, что этой песнью я хочу поведать о скорби изгнанников каталонцев, об их тоске по родным местам. Дальше там сказано: «Да принесёт им грядущий день иную песнь - песнь мира и надежды». <...>

Десять лет назад, когда то, что принято называть «холодной войной», достигло крайнего напряжения, и всю землю объял страх атомной войны, я, вооружась тем единственным оружием, каким владею, - музыкой, на свой собственный лад предпринял крестовый поход во имя мира. И тут я вновь обратился к ней же - повести о Рождестве. Я написал ораторию под названием «El Pessebre » - «Ясли» - на стихи о Рождестве, принадлежащие перу моего дорогого друга Жоана Алаведры, каталонского поэта, и с этой ораторией стал разъезжать по столицам разных стран.

Этой музыкой я пытался заставить людей задуматься о тех страданиях, которые терпит человечество, о грозной опасности ядерной войны и о том, что счастье на земле достижимо - стоит лишь всем по-братски объединиться в мирном труде. Вот как получилось, что в наш ядерный век древняя повесть о Рождестве приобрела для меня столь насущное значение.

Сколько нежности и красоты в этом повествовании, полном благоговейного преклонения перед жизнью и человеком, этим благороднейшим проявлением жизни! Вдумайтесь, сколько смысла несёт в себе его символика: мать и дитя - символ рождения, созидания; пастухи - простые труженики, которые чтут новорожденного Младенца, ибо в нём - обещание грядущего счастья; сам Царь мира, рождённый не во дворце, а в яслях. Как просто и меж тем глубоко по значению!

И как живо присутствует в этом повествовании Природа! В каталонском рождественском гимне «Песнь птиц» - это орлы и воробьи, соловьи и малютки корольки, встречающие рождение Младенца приветственной песнью, воспевающие этот цветок, который напоит землю сладостным благоуханием. Это дрозды и коноплянки, поющие о том, что наступила весна и на деревьях распускаются и зеленеют листья.

...Пляшут, струятся её плавники,
Искрятся, горят чешуёю хвосты -
Так ясно и так светло,
Как золото и серебро.

И всё же повесть о Рождестве пронизана ощущением боли - как бы предчувствием того, что суждено претерпеть на земле младенцу Христу. Оно находит выражение в песне женщины, ткущей покров, про тот чёрный день испытаний и мук <...>

В финале голоса ангелов и пастухов сливаются воедино: «Славься, Господь! Да пребудет мир на земле! Да сгинет во-веки война. Мир вам, люди!»

Песня Птиц
Каталонская народная песня для виолончели и фортепиано

       

* Пабло Казальс (1876–1973) – величайший виолончелист ХХ века, композитор и дирижёр.