Г. Топоров, И. Топоров

Легенда о «добром гении»

Жизнь иногда выкидывает потешные коленца», – так писал о необычных эпизодах в своей длинной и насыщен­ной биографии советский писа­тель, публицист и просветитель А.М.Топоров¹.

И в самом деле, что, напри­мер, могло связывать его судьбу с судьбой гениального россий­ского художника-мариниста Ивана Константиновича Ай­вазовского^х, который умер в Феодосии в 1900 году, когда пытливому крестьянскому мальчонке с Белгородщины ещё не исполнилось и 9-ти лет?!

Предлагаемая вниманию наших читателей легенда воз­никла, естественно, чуть поз­же – в 1936 году, когда довед­шие А.М.Топорова до нервного истощения очерские³ "отцы просвещения" пожаловали Адриану Митрофановичу в виде компенсации путёвку на курорт в Феодосию.

Феодосия! Своего рода Мекка, и мы знаем по­чему. Вот выписка из советских времён очерка-путеводителя В.Балахонова об этом городе (Кры­миздат, 1959 г.):

«Могила Айвазовского находится во дворе ста­ринной армянской церкви на углу улиц Айвазовского и Тимирязева. На могиле установлен мраморный па­мятник с надписями на русском и армянском языках:

«РОЖДЁННЫЙ СМЕРТ­НЫМ, ОСТАВИЛ ПО СЕБЕ БЕССМЕРТНУЮ ПАМЯТЬ».

Тут же похоронена жена художника Анна Никитична Айвазовская.

В городе имеется памятник-фонтан, сооружённый в сквере между кинотеатром «Крым» и генуэзской башней. Его построи­ли горожане в знак благодарно­сти художнику за водопровод, проложенный в Феодосию из его имения Субаш. В 1959 году фон­тан реставрирован, и теперь мы его видим таким, каким он был при жизни Айвазовского».

Повеяло на нас непреходя­щей любовью и гордостью фео­досийцев, повеяло настоящей легендой. Но лишь страницы дневниковых записей, храня­щиеся в архиве А.М.Топорова, да одна памятная открытка позволяют узнать кое-какие её подробности...

Нет надобности описывать чувства Адриана Ми­трофановича, попавшего в один из самых примеча­тельных крымских городков. Он сразу же ощутил себя в Феодосии паломником, которому предстоит прикоснуться к святыням этих мест. Конечно, Топоров поспешил осмотреть город и прежде всего места, связанные с личностью И.К.Айвазовского. Нечто возвышенное, освящённое человеческой памятью, он ожидал встретить здесь...

Увы! Адриан Митрофанович был ошеломлен ко­щунственным отношением феодосийцев к памяти великого земляка. Тошно было смотреть на пре­вращённые в мусорные свалки, даже в уборные, безнадёжно высохшие мемориальные фонтаны, на развалины дома, где родился И.К.Айвазовский, на его захламленную могилу за оградой армян­ской церквушки. Без прежней восторженности, с гнетущим тревожным чувством шёл А.М.Топоров к знаменитой Картинной галерее, зная, что там хранятся сотни подлинных полотен живописца. Топоров встретил у дверей большого зала глубоко­го старичка со слезящимися глазами, спросил его:

- Мне сказали, что жива ещё жена Айвазовско­го, Анна Никитична, что живёт при галерее. Меня возмутило оскорбительное отношение местных властей к памяти Ивана Константиновича. Хочу об этом написать в московскую газету. А вы кто, дедушка?

- Я-то? Фома Дорменко. До самой смерти Ива­на Константиновича был при нём, сам малевать кое-что стал. В городе много картин, написанных мною... Теперь вот охраняю галерею... Анну Ники­тичну нынче обижают: всё облезло, печи дымят, зимой холодно. Пойдёмте к ней.

Там, куда он привёл А.М.Топорова, всё было действительно в запущенном состоянии. В кресле сидела старая женщина в тёмном платье, с кру­жевной наколкой на голове, всё ещё сохранявшая следы редкой красоты. Адриан Митрофанович представился и своим негодованием по поводу виденного в городе сразу же расположил к себе Анну Никитичну.

- Трудно мне от всего этого, – горько и просто стала жаловаться она. – Ну да всё бы ничего... А вот последнее – смертельно обидело, потрясло, хоть не живи. Сняли статую с фонтана "Доброму гению". Сказали мне, горсовет постановил. Вы знаете, почему так дорога мне эта статуя? Раньше город страдал без питьевой воды. А в моём имении Субаш, за 25 вёрст отсюда, питьевой воды было вдоволь, артезианской, чистой. И проложили от­туда на наши с Иваном Константиновичем деньги трубы до самой Феодосии. здесь знали, что вода пришла из моего имения, и в память об этом по­строили красивый, самый большой в городе фон­тан с изваянием, который и назвали "Доброму гению". Посмотрите.

Анна Никитична нашла в семейном альбоме фотографию и подала А.Топорову. На фотографии был снят озарённый солнцем фонтан, посередине которого стояла бронзовая статуя прекрасной молодой женщины. У ног фигуры была помещена украшенная лаврами палитра с надписью "Добро­му гению". В протянутой городу руке она держала чашу, из которой рассыпались вниз в каменный бассейн щедрые хрустальные струи. Несколько ребятишек, вытянувшись через борт и закинув головы, ловили их ртами.

- Таким был этот фонтан со статуей "Доброму гению" ...

Время как будто сдёрнуло маску старости с просветлённого, растроганного лица Анны Ни­китичны, и потрясённый Адриан Митрофанович, ещё раз взглянув на фотографию, только и смог проговорить:

- Это Вы!..

- Да ... Для скульптуры позировала я: меня уговорили.

- Где же эта прекрасная статуя? На фонтане её нет.

- Свергли же её. Пойдемте, я покажу.

На полу подвала, куда привела А.М.Топорова Анна Никитична, валялась та самая статуя с фон­тана "Доброму гению".

- Это ведь она на фонтане кажется такой воз­душной, почти прозрачной, – виновато стала как бы оправдываться Анна Никитична. – А так нам с Фомой её даже не сдвинуть ... Нелегко живётся мне. Приходится продавать даже вещи Ивана Констан­тиновича, которым место в музее. Продала – что же делать? – и кровать, на которой он умер...

Сказано было сквозь слёзы, через платок...

Провожая А.М.Топорова, А.Н.Айвазовская подарила ему фотографию фонтана с изваянием "Доброму гению".

- Возьмите на память. У меня ещё есть...

С тяжёлым чувством покинул Топоров галерею, пообещав, что светлая память о "Добром гении" будет восстановлена в её истинном смысле, как и память о великом художнике...

Нетрудно представить, каким яростным воз­мущением дышала его большая статья "Толстоко­жие", написанная по следам поездки в Феодосию. Но трудно, совершенно невозможно, представить, как всё же вняли этому гневному гласу руководя­щие работники столичных искусствоведческих организаций и издательств. Обратимся к самой статье, опубликованной после долгих "хождений  по мукам" в "Комсомольской правде" (№ 37 за 1937 год).

Вот что писалось тогда в примечании "От редак­ции": «Тов. Топоров принёс свою статью сначала в редакцию газеты «За коммунистическое просвеще­ние». Оттуда её переправили в Наркомпрос, тот переслал в музейный сектор Комитета по делам искусств при СНК СССР. Музейный сектор передал в газету «Советское искусство», которая в пятое посещение Топоровым редакции вернула статью, заявив: «Мало ли таких дел, как в Феодосии?»

Вся эта отвратительная история показывает, что в некоторых московских учреждениях находятся бездушные чиновники, которые в культурном отно­шении ничуть не выше феодосийских горсоветчиков...»

После статьи "Толстокожие" А.М.Топоров по­лучил много благодарственных писем: от Анны Ни­китичны, её родных, рабочих Феодосии. Крымское правительство быстро устранило все бесчинства феодосийских властей. Анне Никитичне увели­чили пенсию, привели в порядок её квартиру и фонтаны, связанные с именем И.К.Айвазовского...

К сожалению, немало прекрасных легенд имеют печальный конец. Уже живя в Николаеве, Топо­ров задумался: 4А каков же финал истории с из­ваянием "Доброму гению"? И он пишет дирекции Картинной галереи имени И.К.Айвазовского:

«...Я вспоминаю своё пребывание в Феодосии в 1936 году, аудиенцию у Анны Никитичны. В очерке-путеводителе «Феодосия» тов. В.Балахонов, между прочим, пишет, что теперь мы видим его (главный фонтан) таким, каким он был при жизни худож­ника. Жена моего внука Юлия Плюснина, уроженка Феодосии, часто ездит туда к родным. Так вот она говорит, что статуи фонтана «Доброму гению» в Феодосии нигде не видела. Убедительно прошу от­ветить мне на вопросы:

1. Где сейчас свергнутая статуя фонтана «До­брому гению»?
2. Кто был её автором?»

А.М.Топоров получил такой ответ: «Уважаемый Адриан Митрофанович!

На поставленные Вами вопросы отвечаю:

1. Статуя фонтана «Доброму гению» пропала в период оккупации фашистскими захватчиками города Феодосии в 1941–1944 гг.
2. автор скульптуры фонтана «Доброму гению» нам неизвестен.

С уважением

Директор Д.Г.Трушин».

Неутешительный ответ дирекции галереи стал одной из чувствительных ран для Топорова. Адри­ан Митрофанович безоглядно был влюблён в любой вид истинного, высокого искусства и болезненно воспринимал обиды, нанесённые ему.

Он видел великолепную статую на фонтане 4Доброму гению», он укорял себя, что не дознался у Анны Никитичны, кто автор прекрасного извая­ния. И лишь теперь, после письма из Феодосии, с болью понял: не мог И.К.Айвазовский, уже всемирно известный, баловень в кругах искусства, допустить, чтобы с его жены изваял статую для фонтана "Доброму гению" какой-либо заурядный мастер. Несомненно, это был скульптор, равный по таланту И.К.Айвазовскому или близкий к тому. К несчастью, погибло одно из замечательных творений искусства. Не до конца оценил Адриан Митрофанович в те тридцатые годы кощунствен­ное решение Феодосийского горсовета. Погибла во время войны в Старом Осколе и фотография, подаренная А.М.Топорову Анной Никитичной...

Ныне – слава Богу! – фонтан восстановлен в соответствии с авторским замыслом скульптуром Валерием 3амеховским недалеко от места его первоначального расположения. И зелёный сквер в самом центре Феодосии, рядом с улицей Итальян­ской (ныне ул. Горького), где он находится теперь, вот уже 5 лет является одним из самых любимых мест отдыха феодосийцев и гостей города. Прекрас­ный образ "Доброго гения" стал по праву одним из символов древнего крымского города, чья история насчитывает уже более 25-ти столетий. Так давайте же запомним, если нам не суждено узнать имена создателей первоначального фонтана, фамилию автора его реконструкции – феодосийского скуль­птора Валерия 3амеховского.

А память о беспокойном и неравнодушном человеке А.М.Топорове сохранена в той самой довоенной статье из "Комсомолки", в докумен­тальной повести о нём, принадлежащей перу его младшего сына Германа', и в обычной почтовой от­крытке с перепиской двух учителей – николаевца Ф.Андреенко и феодосийца Г.Анисимова:

«9 октября 1978 г., г. Феодосия.

Глубокоуважаемый Федор Семенович!

Сердечно и душевно благодарю Вас за присланную статью А.М.Топорова «Толстокожие», которую Вы своей рукой переписали в 1937 году. Спасибо Вам огромное. Статья ставит множество проблем, ко­торые актуальны в наши дни! Статья побуждает к поиску! – во многих направлениях. Когда её чита­ешь, то становится ясно, кто её писал! Её писал, прежде всего, человек кристальной честности, не идущий на сговор со своей совестью!

Еще раз благодарю за присланное.

Здоровья Вам, Вашей семье. Благополучия. Здоровья и творческих удач Адриану Митрофа­новичу Топорову!

Г.Анисимов»⁵. Фотографии Александра Селезнева.