Е.Карпова

Образы мироздания

Восприятие фольклорных символов в младшем школьном возрасте

Ядром мифологии наших пращуров, как и многих языческих племён, было представление о космосе, которое, в конечном счёте, выражало от­ношение людей к силам природы. Представление о мире строилось на определении первооснов бытия: Вода, земля, Воздух, Огонь, которые, вступая в гармоническое, а иногда и в противоречивое взаи­модействие, определяли бытие древних людей. Эти мировые субстанции имели множество разнообраз­ных форм существования в окружающей действи­тельности, как и символы, обозначающие их.

Мировые воды. Различные культы, религии от­водили важную роль стихии воды. Древние славяне в этом не были исключением: "Океан-море всем морям мати: окинуло то море весь белый свет, обо­шло то море окол всей земли, всей подвселенныя" ("Голубиная книга: Русские народные духовные стихи ХI–ХГХ веков". М., 1991). Долгое время счита­лось, что земля – плоский диск, омываемый морем, катающийся по воде. Исследователь славянского фольклора А.Н.Афанасьев писал: "Между нашим простонародьем существует предание, что мир стоит на спине колоссального кита... рассказывают ещё, что вначале было семь китов, но когда земля отя­желела от грехов человеческих, то четыре ушли в пучину эфиопскую в дни Ноя, и все туда уходили, – и потому-то и случился всеобщий потоп"¹.

В былинах и сказках под морем часто подра­зумевается подводное царство – место обитания Морского царя. В связи с этим реки, озера рас­сматриваются как пристанище русалок, водяных, кикимор. Некоторые озера и реки почитались на­равне с божествами (Ильмень, Студенец, Дон, Буг и др.). Леса, находившиеся по их берегам, считались заповедными. Нарушителей ждала смертная казнь.

Стихия воздуха всегда воспринималась славяна­ми неотделимо от стихии воды. В сказках, заговорах под "океан-морем" часто подразумевалось небо, а дожденосные тучи считались небесными колодца­ми. До сих пор в употребляемых нами выражениях солнце и месяц "плывут по небу".

А.Н.Афанасьев указывает на то, что заговор начинался словами: "На море-океане, на острове Буяне...". Буян – это остров в небесном море, где сосредоточены силы воздушной стихии – громы, ветры, бури. Там же находятся прародители птиц и зверей, насекомых. "На острове Буяне лежит громоносный змей, гнездится птица-буря и роятся пчёлы-молнии, посылая на землю медовую влагу до­ждя" (Голубиная книга). Там же, по мнению славян, восседает и верховный бог Перун, который особенно почитался в княжеской среде. У Перуна большая свита: Молния (тетушка Меланьца), Гром, Град, Дождь, сыновья-ветры. Помогают богу-громовику вершить суд над людьми божества Погода (или Догода) – лёгкий, приятный ветерок и Похвист – ветер северный, леденящий или южный, сжигающий.

Интересное отображение в народном искусстве получила радуга. Великолепным сочетанием красок она будоражила воображение наших предков, её считали перуновым луком. Часто встречаются образы радуги в виде коромысла, одним концом оно пьёт воду из озера, а другим льёт дождь. Образуется кольцо, обнимающее землю, которое воспринима­ется как награда людям.

Символы земли. Все древ­ние народы, в том числе и наши предки, воспринимали землю как источник всего живого, основу мироздания. Неслучайно одним из глав­ных языческих богов была богиня Макошь – матерь урожая, подательница жиз­ненных благ и изобилия.

В произведениях народ­ного творчества тема земле­делия, поклонения "земле­-кормилице" разрабатывалась бесконечно. Так, в русской ритуальной вышивке Ма­кошь изображалась как цен­тральная фигура всей ком­позиции. Частым мотивом изображения земли в народ­ном искусстве была растительность. Эта тематика представлена всеми фазами развития растения: се­мена, падающие в землю, появление первых ростков, цветение, опыление, плоды и т.д. Представление о растениях-символах начинается с облика деревьев, в которых видели воплощение космоса.

Территорию, где жили наши предки, окружали непроходимые леса. Дерево было самым доступным материалом для изготовления предметов быта и музыкальных инструментов, жилищ, святилищ и храмов.

Уместно вспомнить о первых берестяных гра­мотах, найденных близ Новгорода, где был развит культ дерева. В современном новгородском краеведческом музее среди многих экспонатов сохранился сундучок-подголовок с изображением древа жизни. Свои священные деревья имели и некоторые языческие идолы. Под ними совершали обряд жертвоприношения. Например, дуб считался священным деревом Перуна, берёза была симво­лом богини Лады, одной из неизменных спутниц Макоши.

поётся в одной из песен праздника, посвящённого приходу весны, цветению земли, где берёза была главным действующим лицом.

В сказках нашего народа образ дерева представ­лен в самых разных воплощениях и сочетаниях с различными персонажами. Например, знаменитая избушка на курьих ножках первоначально стояла на корнях деревьев, и ножки были не "курьи", а "корьи".

Многие произведения народного искусства украшает орнамент "травушки-муравушки": зо­лотая Хохлома, росписи из Жостова, вологодское кружево, владимирская гладь, узоры народного костюма, строчки народной поэзии – везде вос­певается цветение "земли-матушки". Растения воспринимались не только как украшение: ими лечили, они служили оберегами, из них изготав­ливали естественные краски.

Попутно отметим, что художники-иконописцы разделялись на "знаменщиков" и "травщиков". "знаменщики" писали в иконе лики, здания, одежды. Всё, что относилось к окружающей при­роде (горы, деревья, цветы), называли "травами", и писали это "травщики".

Стихия огня или стихия света. Нет, наверное, на земле народа, который бы не относился благо­говейно к светилам, дневному и ночному – солнцу и луне. Наши предки, поклоняясь солнцу, дава­ли ему разные имена: Ярило, Даждьбог, Хоре, Стрибог. Такие разные названия не случайны, они раскрывают разные грани существования дневного светила. "Даждьбог, – рассказывает В.А.Рыбаков, – ...ассоциировался с годичным солнечным циклом, считался покровителем над землей. Стрибог олицетворял космический свет. Хоре был воплощением самого светила".Образ солнца является постоянным мотивом народного орнамента, им изобилует деревенская архитектура, народный костюм, домашняя утварь. В устном фольклоре дневное светило предстаёт в образе Девы зари, Царь-девицы, Ненаглядной Кра­сы, Марьи Моревны, плывущей по морю в серебря­ной лодочке, гребя золотым веслом. Иногда солнце представлялось Красной девицей, смотрящей из окон воздушного дворца. Луна в произведениях народного творчества чаще всего изображается в виде месяца.

Нередко в народных обрядовых песнях в обра­зах небесные светил изображались люди. Семья воспринималась как микрокосмос, и такая образ­ность была доступна для детского восприятия, приобщала к видению в обычном земном бытии высшего смысла.

Заходила Коляда ко Петрову во двор. У Петрова во дворе три терема стоит. Как во первом терему месяц-батюшка. Во втором терему красно-солнышко. Во третьем терему часты звёздочки. Месяц-батюшка – Петр Иванович. Красно-солнышко – Анна Павловна. Часты звёздочки – их деточки.

(Из обряда колядования)

Ночное светило символизировало иногда под­земное царство, свет потустороннего мира.

Времена года и стихии. Наблюдая, как бескрай­ную снежную равнину сменяет пёстрый цветочный ковёр, или как на смену проливному дождю при­ходит яркий солнечный свет, удивляясь тому, что дающий тепло огонь может быть смертоносным, наши предки стали видеть в смене времён года проявление воли божественных сил. Древние люди познавали стихию в органичной связи с тем сезо­ном, где наиболее ярко проявлялся первоэлемент.

Славяне смену времен года связывали с круго­воротом солнца. В связи с этим отмечались всевоз­можные праздники, в том числе и солнцестояния. В основу положены поэтические представления о рождении и смерти светила.

В декабре при очередном повороте происходит рождение нового солнца, которое именовалось Ко­лядой. По мере приближения весны Коляда растёт и превращается в прекрасного, сильного юношу. С приходом весеннего тепла наступало и царство богини Лады. Ей посвящены женские празднества, во время которых магические действа происходили вокруг берёзы – дерева богини.

В тёплое время все стихии были направлены на созидание, и так или иначе связывались с плодо­родием. Исходя из этого, "посланные Перуном лошади и олени символизировали то лучи солн­ца (красно-коричневые изображения мезенской росписи), то грозовые тучи (живо пись Городца)". "Конь бежит – земля дрожит" – это выражение народной загадки является метафорой грома.

Особое место весной отводилось воде. Именно в это время, как считали славяне, Вихрь, Гром, Град, вещие птицы могли доставить чудесную живую воду.

В смене времён года наши предки усматривали проигрывание вечной мистерии борьбы добра со злом. Часто в сказках встречается змей, который убивает своего противника – молодого царевича. В данном случае под змеем подразумевался демон зимы, а царевич – это Перун, во власти которого были "небесные реки и колодца" – дожденосные облака. Парализовав Перуна, змей сковывал хо­лодом источники влаги, и на земле торжествовало царство зимы. С наступлением весны царевич про­сыпался, разбивал своим молотом змеевы оковы, и благодатный солнечный свет струился на землю.

Иногда в словесном фольклоре весну символизи­ровала Царь-девица. В весеннюю пору она вступала в брачный союз с могучим громовиком, слала на землю благодатное семя дождя [А.Н.Афанасьев].

Другой образ фольклора – Василиса Премудрая, спящая в царстве лютого Кащея и освобождённая Иваном Царевичем. Василиса – это тоже весна, Кащей – олицетворение смерти и зимы, царевич – это Перун.

Образы трёх сфер бытия. Космологическая концепция мира, состоящего из трёх сфер: небес, населённых всевозможными божествами; земли как обители людей; преисподней – жилища злых божеств и духов, уходит корнями в самые древние пласты мифологического сознания. У древних славян эта модель мира находит отражение во все­возможных символах. Так, например, зооморфная модель показывала это так: орёл – небо, белка – средний мир, волк – подземный мир.

Пришельцем из мира умерших предков (име­ется в виду мир высший) был Сивка-Бурка. Ска­зочные персонажи Дед-всевед (Дидо) и Баба-Яга тоже относились к миру умерших. Что касается Бабы-Яги, то она стала воплощением зла после проникновения в фольклор христианского миро­воззрения. Кащей, Змей Горыныч считались также воплощением тёмных сил подземного царства.

К образам, символизирующим небесную оби­тель, относили упомянутый выше остров Буян. Средний мир представлен также разнообразными воплощениями божеств. Остановимся на одном из самых популярных персонажей: лягушке. В об­разе Царевны-лягушки скрывается некое женское божество природы, оживляющее воды и леса, пове­левающее птицами (символы ветров). Оно, сходное с Макошью, являлось покровительницей домашних женских дел и, особенно, ткачества. Иногда в сказ­ках лягушка оборачивается веретеном. Наверное, поэтому, мотив лягушачьих лапок можно встретить на женских украшениях. Не только к лягушке, но и к земноводным было особое отношение как к соединению двух важных стихий: воды и земли.

Хозяином земли по праву считался самый сильный обитатель лесов – медведь, который был самым любимым тотемом. По славянской мифоло­гии, он считался прародителем людей, поскольку походил на них повадками. Медведь – постоянный герой рождественских представлений – вместе со своей неизменной спутницей козой считался сим­волом плодородия и достатка.

Особое место в связи с тремя сферами бытия отводится дереву. На окраине вселенной, у лукомо­рья находилось дерево; по верованиям древних сла­вян, это ось, соединяющая все этажи мироздания, его опора. В одной древней легенде о сотворении мира говорится, что на ветвях дерева птицы Сирин и Алконост свили гнездо, и пошла на земле жизнь. Эти птицы нашли новое воплощение в христиан­стве, они стали обитать в Раю. Часто около дерева изображены борющиеся лев и единорог, которые олицетворяют борьбу двух миров: высшего и под­земного, света и мрака, добра и зла.

Люди-символы и образные изображения известных людей. Это ещё одна интересная и до­ступная для детей область фольклора.

На побережье Белого моря, по берегам рек Мезени, Пинеги, Печоры, на Онежском озере в сравнительно недавнее время можно было услы­шать былины о древнерусских богатырях Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, о новгородском гусляре Садко, пахаре Микуле Селяниновиче, Авдотье Рязаночке. Все эти пер­сонажи, знакомые с детства, вопло щали лучшие человеческие качества: честность, трудолюбие, беззаветную любовь к своей земле.

Наряду с эпическими героями, существовали образы, олицетворяющие смекалку, хитрость, острословие. Таковы, например, герои былины Вавила и скоморохи. Эти персонажи не раз встречались в музыкальном творчестве, их изо­бражение часто мелькает в лубках, они любимые герои народного театра.

Путешествуя из века в век, эти образы приобре­ли новый смысл, становясь подчас символическим отображением разных эпох. Особенно интересно они трактовались во времена ПетраI. Например, Илья Муромец был неизменно одет в мундир пет­ровского солдата и изображался иногда похожим на самого русского царя; он дрался с Соловьём-разбойником, который являлся олицетворением шведского короля Карла XII.

Иногда Илью Муромца заменял герой, появив­шийся в XVIII в., – Еруслан Лазаревич, а Соловей-разбойник был при этом одет в азиатский костюм. Парное изображение персонажей было неслучай­ным: как и в былые времена, это символизировало противостояние добра и зла.

Наш фольклор любил обращаться также к геро­ям волшебных сказок и занимательных историй. Так, Бова Королевич, герой средневекового рома­на, напоминавший во многом былинных богаты­рей, сделался со временем любимым персонажем русского народного творчества. Как известно, петровские реформы не были поняты и приняты всеми одинаково позитивно. Часть населения с лёгкостью приспособилась к новшествам, другая ещё долго сохраняла верность старым обычаям. Эти настроения нашли отражение в народном ис­кусстве. Особенно интересны лубочные картинки, изображавшие самого Петра I и его преобразования через символы.

Знаменитая картинка "Кот казанский" явля­лась иносказательным портретом царя, у которого в народе была кличка "кот". Надпись под карти­ной: "Кот – казанский, ум астраханский, разум си­бирский", – напоминала титулы Петра I, которые он получил после присоединения к России ряда областей. Народный мастер в иносказательной форме изобразил "злодея" и "антихриста" царя, каким он представлялся раскольникам. Считается, что другая лубочная картинка "Мыши кота погре­бают" изображает народ, который представлен в виде слабой, беззащитной мыши. Исследователи прочли картинку как сатиру; об этом, по их мне­нию, говорит и дата погребения Кота, совпадающая с днём похорон царя.

Другое распространённое в эту эпоху лубочное изображение – "Баба-Яга едет с крокодилом драть­ся". Крокодил, изображённый условным знаком в озере с корабликом, – также олицетворение Петра (так его называли в народе), а Баба-яга – царица. Иногда эти персонажи на картинках ссорились из-за бутылки вина. Пристрастие царя и царицы к винопитию и пирам было хорошо известно в народе. Женитьба Петра I на иностранке была воспринята, особенно в старообрядческих кругах, с большой неприязнью. Новая царица представ­лялась колдуньей, очаровавшей правителя. Как же было не изобразить её в виде Бабы-Яги, да ещё верхом на свинье! Так в народном творчестве от­разились противоречия этой эпохи.

¹ Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1, 2, 3. – М., 1995.