Иван Павлович Похитонов родился в 1850 году в Херсонской губернии, скончался в Брюссе­ле в 1923. Значительную часть жизни провёл во Франции и в Бельгии. Став истинным ху­дожником в России, сохранив открытое лирическое чувство русского пейзажиста, он с лю­бовью освоил и французское искусство с его тягой к красоте и совершенству, к отточенной форме; работал в прославлен­ном Барбизоне, был знаком с мэтрами-барбизонцами.

Многие у нас считали его французским художником. Но сам он писал Третьякову: "Я ... русский художник, и мне грустно подумать о том, как мал и незаметен тот след, ко­торый я оставлю после себя на родине..."

В 2010 году состоялась выставка работ Похитоно­ва в Третьяковке, названная 4Чародей-художникя. Издан великолепный специальный выпуск журнала "Третьяковская галерея", посвящённый Похитонову. Но достаточно ли мы чутки и внимательны, чтобы оценить этого мастера, с виду такого "не­мудрящего", как бы слишком уж простого для современного зрителя?

Живопись Похитонова по пер­вому впечатлению так безыскусна наивна! Какое уж там чародей­ство? "Что видит, то поет"...

Но это лишь на поверхност­ный взгляд. Наивность и лиризм художника сочетаются с таким технологическим знанием, с та­кой ремесленной серьёзностью, даже "хитростью" обращения с материалом, которые роднят его скорее с ремесленниками средних веков, чем с
беззаботными в этом отношении современниками.

В то же время ему свойственна поразительная зоркость к простым явлениям жизни, какое-то лю­бящее внимание к ним, которое проявляется в особом свечении картин. "Я всегда восхищаюсь Вашим прекрасными созда­ниями, – писал Похитонову И.Репин. Мне кажется, в них ясно отражается Ваша чистая, добрая душа".

В.Н. Бакшеев говорил: "У большинства художников вид­но, как написано, можно раз­гадать технику, а у Похитонова не поймёшь: намазано, счище­но и сверху опять писано. А всё живёт, дышит. Это действи­тельно какой-то чародей".

Некое чародейство заклю­чено и в размере его вещей. Картины Похитонова не просто маленькие, они близки к мини­атюре. Многие из них меньше своих репродукций в книгах. Но в них свободно вмещается бесконечное пространство зем­ли, воды и неба.