которой мало чем отличался от обычного жилого дома. Протестанты соорудили в храме что-то вроде небольшого купола. Правда, не над всем зданием, а только над алтарем, выходящим во двор, поэтому с улицы его не видно. В верхних этажах, выше купола, живут люди, которые косо – в прямом и в переносном смысле – смотрели на храм и всячески старались его "прижать". Эта ситуация по наслед­ству перешла и к новым хозяевам храма – право­славным. Например, жильцы требовали, чтобы службы, и даже спевки, не проводились помимо заранее утвержденного расписания. Это отнюдь не "религиозная война", скорее антирелигиозная. Против православного храма выступали вовсе не рьяные протестанты-иконоборцы, а самые обык­новенные голландцы, которым всё, что выходит за пределы обыденности, – хуже горькой редьки. Голландские православные приходы почти всегда в эту обыденность не вписываются, потому что состоят не только из наших эмигрантов, но также из голландцев-"конвертов" (convert – это "ново­обращённый", а отнюдь не почтовая принадлеж­ность). Энергия в таких людях, особенно в первые годы их церковной жизни, бьёт ключом. Поэтому "сладкий плен" подобным приходам, по крайней мере в ближайшие десятилетия, не грозит.

Что же касается интерьера, то в этой церкви он был таким: храм – на первом этаже, а выше, как в некоторых древних базиликах, , хоры. Стоит напомнить, что это совсем не место для хора, не место для женщин, как было в древних храмах, а (по-гречески) просто "место". Во время службы там может стоять любой. Тем самым экономится драгоценная внутрихрамовая площадь, а люди оказываются ближе к алтарю и друг к другу.

Если бы нужно было назвать наиболее интерес­ные примеры храмовой архитектуры конца XX века, пожалуй, стоило бы остановиться на чём-то подобном. Естественность – самая надёжная союзница и традиционности, и современности. Отсутствие привычного для православного храма фасада и то, что купол не виден с улицы, здесь, скорее, преимущество. Потому что стилизация церковной архитектуры в современном городском пейзаже часто имеет конфетно-игрушечный отте­нок и не даёт серьезного представления о церкви. Суперсовременные храмовые здания просто по­давляют. А традиционный (базилика), предельно экономичный, не перегруженный иконами и под­свечниками интерьер – вот то, что, скорее всего, сохранит актуальность и в XXI веке.

НОВЫЕ ХРАМЫ РОССИИ

Вопрос. Какая архитектура храма – и внешняя, и внутренняя – была бы, по-Вашему, наиболее соответствующей современному большому городу (например, Москве)? Поясню вопрос: внешняя – с точки зрения гармонизации с современным де­ловым, "хай-тековским" стилем; внутренняя – с точки зрения гармонического присутствия в нём людей.

Что касается внешнего. На память приходят при­меры заведомо неудачного сочетания традиционной храмовой и современной городской архитектуры: Ни­кольский старообрядческий храм на Белорусской и Троицкий в Конькове. (Фото не передаёт всего: храм расположен во дворике жилого микрорайона и окру­жён со всех сторон унылыми серыми "брежневскими" девятиэтажками 1970-х годов.)

Что касается внутреннего. Если я верно пони­маю аллюзию, скрытую в названии интернет-кон­ференции, речь идёт о соответствии внутреннего храмового пространства целям именно верующих людей, собравшихся вместе? То есть о простран­стве, наиболее подходящем для богослужения христианской общины. А как тогда быть с людьми пока только интересующимися, внешними? Их нужно принимать в расчёт? И под конец – прак­тическое. Существует ли надежда (не говорю – возможность) на осуществление оригинальных проектов храмовой архитектуры в нашей стране?

Александр Копировский. Вы привели хорошие примеры. Число таких примеров можно умножить, более того – оно растёт и, к сожалению, будет расти. Например, потому, что храмы, построенные давно и далеко от города, всё чаще оказываются внутри городской застройки. А она не считается с такими "мелочами". Я надеюсь, что когда-нибудь микрорайоны вокруг храмов будут перепроектированы хотя бы для того, чтобы дать храму возможность "дышать", ну на полгектара. А окружающим смотреть на него не в упор. Лучше увеличивать размеры города, чем ставить постройки почти впритык друг к другу и/или ставить их квсё выше, и выше, и выше...

В районах современной застройки, где нет боль­ших свободных площадей, не нужно, мне кажется, ставить храмы, стилизованные под древние. Совре­менные храмы а-ля кинотеатр или магазин тоже не подойдут – лучше просто кинотеатр и магазин. А суперсовременные храмы, вроде батискафа (такой есть в Швейцарии, Женеве) или хрустальной горы (в Америке), по моему разумению, чаще всего не сильно отличаются от светских строений такой же архитектуры. "Дом Мой домом молитвы наречётся, а вы сделали его..." (Мф 21:13) цирком, банком, космическим кораблём, игрушкой (добавить недо­стающее по желанию). зачем?

Третья часть ответа вытекает из первых двух. Думаю, что современный храм (если это новая по­стройка) почти ничем не должен выделяться, по крайней мере не должен бросаться в глаза, что-то специально своими формами символизировать. Если его строители хотят, чтобы он соответствовал своему прямому назначению, пусть сконцентриру­ют своё внимание на интерьере как месте церков­ного собрания – именно из интерьера начиналось христианское зодчество. Что и привело затем к преображению архитектуры, которую значитель­ной вначале никто не считал. И к переработке уже известных её форм, ранее существовавших в язы­ческих храмах.

Что касается создания современного храмового интерьера, наиболее подходящего для верующих, членов общины, но чтобы при этом не обидеть и "внешних", интересующихся, этот ларчик, по-моему, открывается совсем просто. Что хорошо нормальному верующему человеку, будет хорошо (и интересно!) всем. Нужно лишь закрыть храм для любых "захожан" во время литургии верных, так как его функционирование в качестве про­ходного двора привлекает лишь на минутку, а по сути отталкивает людей. "Чего изволите?" они и в магазине слышат.

Наконец, о "практическом", то есть об осущест­влении по-настоящему оригинального проекта храма: надежды на такое мало. Это не пессимизм, а просто трезвая оценка ситуации. Да и откуда он появится? Ведь, прежде всего, нужно хорошо знать традицию. Всё-таки есть ещё много прекрасных древних храмов, и нужно сначала всерьёз научиться их видеть и воспринимать, возрождать и сохранять.

Но традиция – не только история храмовой архи­тектуры. Главное – это само содержание церковной жизни. К ней нужно быть непосредственно, изнутри причастным. При проектировании и постройке храмовых зданий нужен особый вкус и такт, ко­торым большинство современных архитекторов не отличается. С другой стороны, и сам наш церковный народ пока безмолвствует. Да его никто и не спраши­вает, и, что ещё хуже, не учит. Вот и растут новые псевдохрамовые постройки – и модернистские, и стилизованные под древность как грибы...

Вопрос. Как я понимаю, храм можно рассма­тривать в качестве произведения архитектурного искусства с использованием понятий "подлинное", "стилизация", и как конструкцию определённого функционального назначения с использованием аналогичных понятий "прототип", "усовершен­ствование". В чём заключается и как проявляется взаимосвязь между этими двумя качествами храма (если такая взаимосвязь существует)?

Александр Копировский. Если ответить кра­тко: такая взаимосвязь существует, но проявляется она очень по-разному. А главное: для храма она не самое существенное из того, что ему нужно. Ведь не скажем же мы, что стилизованный храм нам вообще не годится или, если место собрания, в котором совершается Евхаристия, окажется по обстоятельствам времени на стадионе или где-нибудь под лестницей, что там служить нельзя! "На всяком месте владычества Его, благослови, душа моя, Господа..." (Пс 102:22).

Вопрос. Внешний вид и внутреннее убранство православного храма, католического костёла, мусульманской мечети заметно отличаются друг от друга. Какая взаимосвязь между вероучением религий и архитектурой храмов?

Александр Копировский. Я бы уточнил вопрос: вид и убранство какого православного храма, како­го костёла и т.д.? Некоторые православные храмы не отличишь от костёла или кирхи. И наоборот: новейшие католические храмы практически не отличаются от протестантских. А некоторые про­тестантские молитвенные дома уже стилизуются под православные храмы (в Сыктывкаре баптисты отстроили себе что-то вроде Святой Софии Констан­тинопольской, конечно, поменьше).

А подлинную Святую Софию в ХУ веке мусульма­не легко превратили в мечеть, и после этого многие мечети в Константинополе и не только стали строить как "маленькие Святые Софии". В этом, кстати го­воря, можно увидеть проявление одного хорошего вероучительного принципа, общего для разных ре­лигий: не символикой единой жив человек!

Но, конечно, эта взаимосвязь существует, точ­нее, существовала когда-то. Вот только говорить о ней коротко не получится: это специальный и сложный вопрос. Сейчас принадлежность храмов выражается чисто внешними конфессиональными атрибутами: куполами, шпилями, символами в верхней части и т.п. О сути вероучения, адекват­но выраженной современными архитектурными средствами, остаётся сегодня только мечтать, это завтрашний день, если не послезавтрашний...

Вопрос. Влияют ли элементы архитектуры и внутреннего убранства храма на полноту соверша­емых в нём таинств?