Плазма власти в незрелых руках…

Вадим Юсупович Абдрашитов – кинорежиссёр, народный артист России, Лауреат Государственных премий СССР и России, профессор ВГИКа, художественный руководитель киностудии «АРК фильм» концерна «Мосфильм».

Я познакомился с ним во время съёмок одной из передач телепрограммы А. Архангельского «Тем временем». И не мог не обратить внимания на ту серьёзность, чуткость и ответственность, с которыми он говорил о подростках и об искусстве, которое для них создаётся. Поэтому естественно было обратиться к нему теперь, когда появился новый проект киновоспитания–кинообразования и одновременно обозначились трудности, которые могут встать на пути его реализации. Известный режиссёр любезно согласился поделиться своими соображениями на этот счёт.

A. Мелик-Пашаев. Наш журнал «Искусство в школе» давно ведёт рубрику, посвящённую экранным искусствам, хотя таковых в школьной программе нет. Ведь в реальной жизни именно экран оказывает на целые поколения детей и подростков самое большое и, мягко говоря, «неоднозначное» влияние. И вот делается некий шаг к возможному в перспективе общему кинообразованию: составлен предварительный перечень ста отечественных фильмов, с которыми рекомендовано знакомить школьников. Я хотел бы узнать Ваше мнение и о самом этом списке, и шире - о задачах, возможностях, п-утях, о нужности кинообразования.

B. Абдрашитов. Вообще, к такого рода проектам: «200 дней», «100 книг», «100 фильмов» и тому подобное я отношусь. Для меня это - чистая, знакомая до боли кампанейщина. Но, несомненно, необходимость освоения визуальной культуры, или - окультуривания визуального восприятия, назрела предельно! Детей так же нужно учить смотреть, как мы учим их читать.

Учат же - хоть как-то учат! - слушать музыку, смотреть произведения изобразительного искусства. И чрезвычайно странно, что мультимедиа, телевизор, кино, гаджеты с изображениями - всё это школа не осваивает никак! Информация, которую несёт движущееся изображение, должна восприниматься грамотно. Тем более что количество информации, которую люди воспринимают с экрана, увеличивается, а той, что мы усваиваем из текста - увы, уменьшается. Что нужно делать? Эти «велосипеды» изобретены давно. Надо изучить, как это делается в других странах, например во Франции, как там преподают культуру зрительного восприятия.

Вы помните, наверное: в давние времена у нас существовало довольно мощное киноклубное движение. Там не просто смотрели фильмы: возникало обсуждение, люди могли высказываться. Вновь пришедший слушал опытных, знающих и постепенно набирался опыта, вырабатывал навыки восприятия кинопроизведения. Я учился на физтехе. Киноклуба как такового у нас не было, но к нам приезжали авторы картин, и мы - будущие физики - получали возможность почувствовать особенности киноязыка, приобретали понимание кинопоэтики. Конечно, азы. Но чрезвычайно важные.

Ведь язык кино как искусства складывался быстро; для зрителей - драматически быстро! Крупный план, деталь - люди поначалу этого не воспринимали. Крупный план воспринимался как отрезанная голова. Кадр, монтаж. Постепенно этот язык доходил до зрителя. Я говорю не с точки зрения истории кино, а с точки зрения понимания кинопоэтики. И, конечно, нужно чувствовать художественную полноценность - или неполноценность фильма.

Молодёжь в этих отношениях безграмотна, надо прямо сказать. Продуманная методология таких курсов принесёт пользу. Если стоит задача вырастить грамотного человека. Если действительно государство этого хочет...

A.М. По поводу методики. Некоторые специалисты считают, что разумно (и реалистично по времени) было бы показывать детям, сравнивать и обсуждать специально подобранные фрагменты разных фильмов.

B.А. Может быть. Тут я скажу как режиссёр. У меня есть такой «лабораторный препарат» для студентов ВГИКа. Мы вынуждены заставлять их перечитывать школьную программу. Думаю, понятно почему. Вот - «Анна Каренина». Даю задание: разработать эпизод «Скачки». Анна, Каренин, падение Вронского, признание Анны. Надо сделать раскадровку.

Студенты сперва недоумевают: как это, всем одно и то же. Тогда смотрим эпизод «Скачки» из многочисленных экранизаций романа. Это фильм Зархи с Татьяной Самойловой, фильм Соловьева, зарубежные экранизации.

И студенты видят: всё по-разному! Литературный текст один - смыслы разные!

A.М. Я думал об этом как раз в связи с последней экранизацией романа. В образе Каренина это особенно отчётливо проявилось. Мы ведь привыкли его воспринимать как «бездушную машину», можно сказать - «со слов Анны». А у Соловьёва и Янковского он - чуть ли не самый достойный персонаж. Сам роман по-другому раскрывается: оказывается, Толстой даёт основания и для такой трактовки, для такой оценки Каренина. Мы-то опасаемся, что экранизация упростит или подменит, «закроет» собой первоисточник. Оказывается, всё может быть как раз наоборот.

B.А. Вот мы договорились до важной вещи: кино может обогатить и курс литературы. Подсказать, как можно увлечь молодого человека постижением смысла произведения. Задач, которые решает писатель. Показать, чем этот писатель отличается от другого, даже если «материал» произведений общий: поэтикой, стилем, отношением.

А в кино, на экране, это может быть особенно наглядно и увлекательно для ребёнка.

А.М. Такой методический ход к любому искусству применим. Нечто похожее мы делаем в области изобразительного искусства. Когда неискушённый зритель, неважно - ребёнок он или взрослый, смотрит на картину, он видит сюжет, изображённые предметы и легко проходит мимо того, что же всё это значит для автора, какое чувство рождает. Поэтому мы стали показывать детям картины, на которых изображено, условно говоря, «одно и то же», а отношение, авторские смыслы - разные. Ну, скажем, изображены «горы». Но это горы Сарьяна, Рериха, Богаевского, древнего китайского художника... В таких условиях у зрителя просыпается чуткость к главному в картине.

Есть такая программа «Литература как предмет эстетического цикла» - там подобным образом работают с литературными текстами, с лирикой. Но если вернуться к кино: можно ли приготовить «лабораторный препарат», подобный тому, о котором Вы рассказали, подходящий для младших школьников?

В.А. Конечно! «Снежная королева»: сама сказка - мультфильм - игровая картина. Смотрите, ребята. Какой образ больше соответствует её характеру? Или - разные экранизации народных сказок. Смотрите: вот что было там - а вот что здесь. Где больше жалко героя? Кто вызывает сочувствие? Радость? Испуг? Печаль? Тут и авторское отношение, и условность киноязыка улавливаются.

Самое важное - приобщить ребёнка к эмоциональному восприятию. Если фильм подействовал эмоционально, ребёнку будет интересно узнать, как это сделано? Почему так подействовало? Почему этот эпизод так заканчивается, и т.д.

Другой вопрос - найдутся ли часы? И - кто это будет делать?

A.М. Это вечная проблема школьных так называемых инноваций! Мы придумываем что-то новое, может быть и хорошее, «сразу» для детей, а начинать-то надо с подготовки взрослых, которые это новое понесут в классы. Собственно, в этом и состоит главная задача наших публикаций - в какой-то степени подготовить к возможной работе с фильмами читателей - учителей.

Мне кажется, Вы уже сказали им много полезного. Но, говоря с режиссёром Абдрашитовым о кино и детях «вообще», невозможно обойти один конкретный фильм - «Плюмбум, или опасная игра», которого, по труднообъяснимым причинам, в списке как раз и нет.

 

B.А. Включили мою «Охоту на лис» - но это фильм вообще-то для взрослых. А где «Плюмбум»? .Говорят: да, но список ещё не окончательный, будет корректироваться, и так далее. Это несерьёзно! Это и есть «кампанейщина».

A.М. Когда в 1987 году вышел на экран «Плюм-бум», была ли у Вас какая-то «обратная связь», социологические данные о зрительском восприятии? Я помню, во время просмотра в Доме кино девушки раздавали анкеты.

B.А. В то время зрители ещё писали режиссёрам. Я получил три мешка писем! И почта разделилась ровно пополам.

Были строгие, даже гневные письма - от пионерской организации, от ЦК комсомола. Были обсуждения с подростками. Многие поняли так, что Плюмбум - это современный герой, что «так и надо, а то все слишком разболтались».

Даже в среде специалистов были такие мнения.

A.М. Несмотря на гибель девочки в финале?

B.А. Один кинематографический начальник об этом сказал: «Что же Вы его морально наказываете? Да ему орден надо давать!»

И среди ребят были такие. Это как-то обескураживало нас с Миндадзе. (Александр Анатольевич Миндадзе - автор сценария «Плюм-бума» и других фильмов, поставленных В. Абдрашитовым - ред.)

- Как это - вы за него? Как это - допрашивать собственного отца?

- А если он браконьер, нарушает закон?!

Картина чрезвычайно бурно обсуждалась, её то снимали с показа, то представляли к наградам.

Но вот что меня поразило: картина была премирована на Венецианском фестивале. И критика там была очень хорошая, глубокая.

Казалось бы, что они могли понять во всём этом: наши дружинники, милицейские участки, бомжи. Но поняли главное: власть в незрелых руках обжигает руки. «Плазма власти» опасна в незрелых руках.

Правда (жив Курилка!), были две рецензии в защиту Плюмбума. В свободной-то Италии! Там же, прямо на фестивале, меня с картиной пригласили на юбилей газеты «Унита». Среди коммунистов поддержка Плюмбума была выше. Ну так, собственно, и должно быть.

...Когда мы брались за фильм, в этом был серьёзный творческий риск. Герой - такой «гомункулус», мальчик, которому и 15 лет, и 40, который не чувствует боли. Удастся ли реализовать такую степень условности? Но потом стало ясно, что мы были правы - именно потому, что фильм был принят так неоднозначно. Несмотря на все эти условности материя картины вполне имела отношение к реалиям жизни.

A.М. А сейчас «Плюмбума» смотрят? Идёт он где-нибудь?

B.А. Знаю, что диски покупают.

A.М. Интересно было бы сравнить прежнюю реакцию с тем, как воспринимает фильм современный подросток. Мы попробуем устроить такое виртуальное обсуждение. (О некоторых результатах такой попытки мы расскажем в следующем номере. - ред.)

B.А. Эффект фильма связан со средой, с атмосферой времени. 30 лет назад выстрел, «полет пули», убийство, насилие на экране - это было редкое, исключительное событие, нечто экстремальное. Сейчас это стало постоянным явлением, нормой. Без этого нет картины. Если сейчас «друзья» снимают на видео реальные издевательства над одноклассницей, то, наверное, фильм «Чучело» будет восприниматься не так, как 30 лет назад.

Переломной в этом отношении была картина Антониони «Фотоувеличение». Помните: фотограф бегает, снимает всё подряд, и вдруг при увеличении видит: кажется, труп человека в каком-то месте парка, где он снимал. Герой пытается что-то найти, выяснить, что же было...А потом то ли было убийство, то ли его не было.. И был ли труп. И в конце концов, было или не было, не всё ли равно?..

Происходит привыкание, легитимизация криминала. И чем это талантливее делается, тем опаснее. «Крёстный отец» - потрясающий фильм, но это - легитимизация криминала. Насилие становится нормой. И главное - на отечественных федеральных каналах, враспашку открытых детям.

Большевистский террор обеспечивался кинематографом иначе: там надо было доказать зрителю, что этот конкретный человек - враг. И приучить меня, зрителя, что моя любимая жена, мой папа вполне могут оказаться шпионами и вредителями. Но на экране им в крайнем случае заламывали руки при задержании. Сейчас сцены жестокости и насилия стали нормой. Обывателя словно приучают к тому, что насилие - это естественное и повседневное явление. Может, это нужно власти, не видящей других путей реализации себя?..

Интересно, как сам Плюмбум отнёсся бы к этому? Наверное, положительно. Раз он такой гомункулус.

A.М. В связи с оценкой этого персонажа у меня такой вопрос возникает. Если я верно помню, им движет не только желание законности и справедливости, даже уродливо понимаемых, но в первую очередь мотив мести и то, что принято называть комплексом неполноценности. Хилый, невзрачный мальчик, которого в начале фильма обидел хулиган, «выковывает» свой характер и тело, чтобы в кульминационной сцене отомстить обидчику...

B.А. Есть, конечно, этот мотив. Но всё же - главное не в этом. Цель оправдывает средства - вот и всё оправдание любого насилия.

A.М. Трудный и спорный для меня вопрос... Не может ли быть, что фильм, такой, к примеру, как «Плюмбум», как «Чучело», или произведение другого вида искусства, где сильно, выразительно, хотя бы и с болью, показано зло, в итоге не столько лечит от жестокости, сколько добавляет её крупицу к уже существующей в мире?

B.А. Разумеется, нет. Дело ведь в авторском отношении, в морали - как ни странно это слово звучит сегодня. В фильме «Чучело» автор жалеет девочку, с сочувствием, с уважением показывает её и её деда, осуждает эту Железную Кнопку и вежливого предателя, в финале приводит весь класс к раскаянию.

A.М. Но всегда ли «считывается» эта мораль, эта авторская оценка, выраженная не «прямым текстом», а в художественных образах? Вот ведь - половина зрителей «Плюмбума» не считывала её.

B.А. Дело в сердечной невоспитанности. Потому-то нужно готовить серьёзный курс, который мог бы иметь основополагающее воспитательное и образовательное значение. А в отечественном кино, действительно, есть что показать молодым людям! И гении режиссуры, и фантастическая актёрская школа - право, «есть чем гордиться». Важно только, чтобы живое дело было, а не кампанейщина.

Одно я знаю по опыту: когда мы, режиссёры, встречаемся с совсем молодыми людьми, мы видим: интерес у них есть.

A.М. Как Вы думаете, насколько для понимания кино ребёнку полезен, или необходим, собственный опыт создания фильма: анимационного, документального, может быть, при каких-то условиях и игрового - не на уровне подготовки к профессии, а для того чтобы понимать «изнутри», что и чего ради делает создатель «настоящего» фильма? И если это нужно, то осуществимо ли и в каких формах?

 
Плюмбум с родителями   /   Плюмбум составляет протокол на отца