Через несколько дней я приехал в один из мо­сковских реабилитационных центров, прошёл в корпус и остановился перед лестницей, ведущей на второй этаж. То, что я увидел, меня поразило и напугало. На самом верху лестничного пролёта стояла девушка и сосредоточенно смотрела себе под ноги. Одной рукой она держалась за поручень, а другой опиралась на трость. Руку, в которой была трость, мотало из стороны в сторону. Девушка осторожно приподняла ногу и медленно опустила её на ступень ниже. затем она также медленно перенесла вторую ногу.

Я глупо встал как вкопанный. Я не понимал, нужна ей помощь или нет. С одной стороны, мне казалось, что она вот-вот потеряет равновесие и повалится на ступени, с другой стороны, было ясно, что она далеко не в первый раз спускается с этой лестницы. И когда я, наконец, опомнился и поднялся по лестнице, она, приветливо улыбаясь, тихим прерывающимся голосом сказала: 4При­вет! Я Катя. Как оказалось, она шла на занятия по физкультуре. Ей, по меньшей мере, три раза в день нужно было спускаться и подниматься по этой лестнице. Мы договорились, что я подожду её наверху.

Пятнадцать лет назад Катерина Кашникова была обычным подростком. Как и все её свер­стники, она училась в школе. А по вечерам после уроков ходила на занятия по изобразительному искусству. Рисование было её любимым увлечени­ем. Но однажды вся её жизнь резко изменилась. В восемнадцать лет её сбила машина. Она получила тяжелейшие травмы и впала в кому.

Девятнадцать дней она пролежала в реанима­ции без движения. Было неизвестно, выживет она или нет. На двадцатый день после аварии у неё пошевелилось веко. Она понемногу стала вос­станавливаться.

Первые годы восстановления Катерине не да­вали покоя мысли о том, что теперь её жизнь бес­смысленна. Она практически не могла двигаться, говорить, есть и пить. Она полностью зависела от заботы врачей и близких людей. Катерина не могла мириться с положением абсолютной бес- помощности, в котором теперь оказалась. И тогда она решила, что, несмотря на своё состояние, она должна приносить пользу и радость другим. Но как? Она решила делиться с людьми красотой, которую она видит. Только представьте, как было трудно ей, почти полностью обездвиженной, снова начать рисовать!

Её правая рука была настолько слабой, что с трудом двигалась. Пальцы едва сгибались напо­ловину. Попытки рисовать левой рукой тоже были тщетны. Катерина, как ни пыталась, не могла удержать левую руку в одном положении, не могла сделать ни одного точного движения. Рука просто не слушалась. Её постоянно трясло.

Но она не отчаивалась. Она нашла способ рисо­вать красками. Катерина научилась брать кисть правой рукой, а сильной левой рукой держать правую руку с кистью за запястье. Но, даже рисуя двумя руками, она не могла провести плавную ли­нию. Тогда она научилась изображать предметы, накладывая отдельные цветные пятна краски, как это делали импрессионисты. Такая манера вовсе не была подражанием великим художникам: только так Катерине удавалось рисовать.

Когда мы беседовали с Катериной, я поинтере­совался, откуда она берёт сюжеты своих картин. Источником её вдохновения стали фотографии пейзажей и картины других художников. Что-то она рисует с натуры, что-то подсматривает на фотографиях.

После травмы у неё всегда двоится в глазах. Катины картины – это история её трагедии и восстановления. Но самое потрясающее, что, глядя на её картины, мы не видим тех трудностей и страданий, которые пришлось пережить Кате­рине. Мы не замечаем в них того, что выдавало бы физические ограничения их автора. Мы видим живопись совершенно здорового человека, настоя­щего художника, который делится с нами красо­той увиденного, своими фантазиями и мечтами. В каждой её работе выражается любование окружающим миром. Для неё интересен и важен каждый лепесточек, каждая веточка. Море на её картинах овеяно романтикой далёких путешествий. Глядя на её зимние пейзажи с заснеженными крышами домов и тёплым светом, льющимся из окон на пу­шистые сугробы, наполняешься чувством уюта. Они словно переносят в детство и дарят ощущение, похожее на трепетное ожидание новогодней ночи, будто вот-вот совершится чудо.

Катерина до сих пор проходит курс реабили­тации. Ей всё ещё тяжело двигаться. А врачи, которые наблюдают за ней, удивляются тому, как быстро Катерина идёт на поправку.

Когда я спросил у Катерины, о чём она мечта­ет, она ответила, что хочет посвятить свою жизнь творчеству. Но её самая заветная мечта, конечно, – поправиться и создать семью.

Каждый раз, когда я вспоминаю нашу встречу на лестнице реабилитационного центра, меня по­сещает мысль: ведь, если мне надо спуститься по лестнице, я никогда не задумываюсь над тем, как мне это сделать. Я просто иду и всё. А чаще, сбегаю, спеша куда-нибудь. Я не задумываюсь над тем, как мне удержать равновесие, как переставить ногу с одной ступеньки на другую. Также легко мне держать карандаш или кисть, когда я рисую. Мне ничего не стоит провести карандашом линию. Я просто беру и рисую.

Для Катерины спуск по лестнице – это испыта­ние. Каждый шаг для неё – это тяжелейший труд, это ежедневная работа над собой. Ей приходится концентрироваться на каждом движении. Она не может просто взять и провести линию. Рисуя, она каждый раз вынуждена преодолевать сопротив­ление собственного тела. Мне сложно даже пред­ставить, каких усилий стоит ей написать целую картину. И когда я думаю об этом, я вспоминаю людей, которые, начиная рисовать и столкнувшись с первыми трудностями, не пытаются преодолеть их, а бросают это занятие навсегда, жалуясь на отсутствие таланта или каких-то особых условий. Я хочу, чтобы эти люди знали, что вместе с ними живёт девушка Катерина Кашникова, которая во­преки всему, что с ней случилось, берёт в ослаблен­ные непослушные руки кисть и рисует. Рисует, чтобы приносить людям радость.

(См. иллюстрации на 4 стр. вклейки.)

Картины Катерины Кашниковой можно посмо­треть здесь: http://vk.com/katerinakashnikova