Лики творчества Фрагменты

В европейской живописи последних веков вся сила выразительности человеческой фигуры была сосредоточена в лице и в руках. По лицу и по рукам мы составляем представление обо всём человеке. <…>

У японцев мы видим весь характер выраженным в складках, узорах и красках одежды. Лицо остаётся только белым пятном с легко намеченными чертами. Мы смотрим на человеческую фигуру по отношению к лицу и на лицо по отношению к глазам. Поэтому у нас фигура только дополнение к лицу. Японцы берут лицо по отношению ко всему силуэту и главным линиям фигуры, задрапированной в одежду, и черты лица меркнут перед этими широкими декоративными линиями.

Замечательно, что японцы с их бесконечно острым и тонким художественным глазом, подмечающим те движения человека, животных и птиц, о существовании которых мы только догадываемся по моментальной фотографии, японцы никогда не замечали присутствия тени, этой странной и неизбежной спутницы европейца. Это с особой силой показывает, как призрачно то, что мы считаем нашим видимым миром. <…>

День 1-го декабря 1851 года останется в истории Европы одной из величайших культурных граней. В этот день вышел первый роман Гонкуров под заглавием «В 18...» В нём одна глава посвящена описанию парижской гостиной, обставленной японскими вещами... Такие гостиные появились в Париже только через 15 лет. Благодаря политическим неурядицам, которые совпали с тем днём, роман был запрещён. Несколько месяцев спустя один из критиков требовал, чтобы Гонкуров за проповедь японского искусства посадили в сумасшедший дом.

В 70-х годах Эдуард Мане, искавший… освобождения от давившего его Возрождения, нашёл его в японцах и одним ударом обновил европейскую живопись. <…>

Под влиянием японцев новое европейское искусство явилось реакцией против традиций Возрождения. Первой ошибкой Возрождения было то, что как основной мотив живописи было введено изображение обнажённого человеческого тела. Человеческое тело уже десять веков было заключено в темницы одежды. За 10 веков тело увяло и изменило вид.

Возрождение… раздело человека только на полотне. Началась работа академий, в которых позировали обнажённые натурщики. (Справедливости ради, заметим, что эпоха академий пришла на смену Возрождению с его педагогикой мастерских – ред.) …Вместе с этим теоретическое знание заменило собой зрительный опыт: художники на чали изучать анатомию. Типичное и характерное стало заменяться схематичным.

Возрождение забыло, что греческие скульпторы, по которым оно изучало анатомию, сами никогда теоретически анатомию не изучали, а всё основывали на зрительном опыте. <…>

Наконец, Возрождение математически обосновало законы перспективы. Схематическое знание сковало наблюдательные способности. Уходящие линии пей зажа потеряли свою живую, трепещущую индивидуальность. Это на много веков задержало развитие пейзажа.

У японцев, которым не пришлось иметь дело с этими абстракциями, чувство перспективы развито несравненно полнее. Им доступны такие задачи, перед которыми европейский художник становится в тупик.

Таков, например, вопрос о двух различных точках зрения в одной картине. Японцы его разрешают необыкновенно естественно. Вот один, часто повторяющийся в японском искусстве мотив: стая рыб под водой огибает скалу. Тут точка зрения находится под водой, в то же время видна поверхность воды и волна, разбивающаяся о скалу. И это не кажется неестественным. А между тем, как странно поражает такая попытка в Микеланджеловском «Страшном суде»! <…>