Планетарная «Земля» красного Гофмана
В.Рогова
Планетарная «Земля» красного Гофмана
Классик советской кинематографии Александр Петрович Довженко вошёл в историю мирового визуального искусства фильмами "3емля" и "Иван". А в художественной графике он известен под псевдонимом "Сашко" как мастер политической карикатуры и автор плакатов для Всеукраинского фотокиноуправления 1920-х годов. "Рисование было моей страстью с детства, – рассказал Довженко спустя десятилетия. – Я и сейчас убеждён, что, получи я правильное воспитание и образование, я был бы более мощным художником в живописи, чем в кино".
Григорий Козинцев1 завещал нам портрет друга: «В 20-е годы слова “красота“ боялись, как чёрт ладана: оно казалось слащавым, сентиментальным. Довженко показал силу красоты на экране. И сам он был удивительно красив. Мне он запомнился в сером костюме, голубой рубашке, загорелый, с седыми волосами, ясным взглядом. Он не только создавал произведения искусства, но и сам был произведением искусства. Далёкое, святое босоногое детство, как он его называл, всё ещё было с ним, было в нём».
Родился Довженко на Черниговщине в неграмотной многодетной семье землепашцев, принадлежавшей к казацкому сословию. Его добрейший дед Семён Тарасович был обучен грамоте, "и ему отец не мог простить своей темноты", – вспоминал Довженко. В 1911 году, пятнадцатилетним, Сашко был зачислен слушателем Глуховского учительского института2. Бывшему отличнику образование давалось трудно: 4батькоа мой даже продал десятину земли. Оторвал от сердца. Так ему, неграмотному и тяжело и неудобно живущему человеку, хотелось выучить своего сына на пана», – констатировал Довженко. Он обожал свою маму Дарью Ермолаевну. Её образ воссоздан во всех фильмах сына.
В 1917 году Довженко обосновывается в Киеве, знакомится с Лесем Курбасом4, корифеем левого национального театра, и его студийцами, без которых невозможно представить украинскую киноклассику. К тому же «при гетмане, – отметил Довженко, – организовалась было Академия художеств – мечта моей жизни, – я поступил в Академию. Организовал общестуденческий митинг протеста против призыва в гетманскую армию и устроил большую демонстрацию на улице Короленко. Гетманские офицеры разогнали нас, убив что-то около двадцати человек и многих поранив. Академию художеств я бросил». Эти события октября 1918 года образно преломлены Довженко в его революционном кинобоевике "Арсенал" (1929 год)5, насыщенном идейными метафорами, особенно в сцене расстрела гайдамакамиб бессмертного большевика Тимоша (актёр Семён Свашенко). (Противоположный взгляд на Киев времён гражданской войны, иносказательно разоблачающий большевистские мифы, запечатлён Михаилом Булгаковым в великом романе "Белая гвардия" и пьесе "Дни Турбиных".)
Особая тема – работа Довженко с оператором Борисом 3авелевым7 над кинопоэмой к3венигора» (к3аколдованное место», 1928 год). Она перегружена большими образно-философскими обобщениями. Исторические эпизоды объединены символической фигурой Дгда – векового крестьянина (актёр Николай Надемский8). Революционную романтическую стихию, воплощённую операторским искусством, стилизовали под экспрессионизм. Руководство Одесской кинофабрики ничего не смогло понять. Для внесения вердикта сказочную к3венигору» отправили Сергею Эйзенштейну и Всеволоду Пудовкину в Москву. Мэтров советского киноавангарда потрясла дивная художественная красота фильма. С благословения москвичей началась кинослава Довженко, названного Эйзенштейном «Красным Гофманом», «Мастером, не идущим побираться к западникам»9.
Другие участники фильма удостоились ярлыков "буржуазный националист", "троцкист", "национал-террорист". Расстреляли авторов первоначального сценария к3венигоры»: Георгия Тютюнника10 и Майка Иогансена. Лагерный срок получил 3авелев...
«Я не знал ещё правил и поэтому, как мне казалось, не делал ошибок. Я её [картину] не сделал, а пропел, как птица. Мне хотелось раздвинуть рамки экрана, уйти от шаблонной повествовательности и заговорить, так сказать, языком больших обобщений. Я, по-видимому, перехватил через край. «Землю» я задумал как произведение, предвещающее начало новой жизни в селе».
* * *
Кино требует громадного трудолюбия... Кино – искусство одержимых.
А.Довженко
Киноэпопея "3емля" (1930 год) принесла Александру Довженко планетарную известность11. Один из величайших шедевров мирового экранного искусства был создан в разгар ликвидации кулака как класса. Исторически предваряя вершины советской литературы – роман Михаила Шолохова "Поднятая целина" и поэму Александра Твардовского "Страна Муравия", пропагандистский кинобоевик к3емля» не уступает им по философской и поэтической глубине осмысления гигантских социальных процессов.
Довженко оставил нам собственный сценарий в форме конгениального авторского "перевода" 1952 года. Он "перевёл" экранный текст кинофильма на язык высокой литературы, произведение одного искусства – на язык другого искусства, сохранив богатейшую систему оригинальной образности. «Идёшь и чувствуешь родную землю, что кормит тебя не только хлебом и мёдом, но и мыслями, песнями и обычаями,– описывал Довженко дыхание родной земли, – и не только кормит и растит, но и примет когда-то в своё материнское лоно, как приняла прадедов твоих и деда под яблоней»1г.
Сюжетную канву фильма к3емля» легко представить в жанре рядовой газетной заметки: небогатая крестьянская молодёжь решила жить по-новому (приобрести трактор, учредить колхоз и не работать на кулаков). Артельщиков возглавил комсомолец Васыль. Как пламенный большевик, он выигрывает схватку со старым миром: в деревню прибывают трактора, и товарищи Васыля с восторгом перепахивают земельные кордоны, установленные зажиточными соседями. Их приветствуют любящие девчата. Кулаки решаются убрать Васыля. Он погибает от ночного выстрела из обреза. Рыдает отец, взбунтовавшийся против Бога, допустившего несправедливую смерть. Лица товарищей суровы. Односельчане чтут память своего героя.
Как известно, советский кинематограф изначально не знал нравственных полутонов, и здесь наиболее загадочное произведение Довженко13, конечно, тривиально лежит в русле идеологического клише: новая деревенская жизнь в экранном повествовании трактуется благоприятно. Величие советской картины о социализме и трагедии классовой борьбы, об отношениях человека с природой, о родном и дорогом художнику украинском селе – в изобразительной мощи довженковских метафор и символов, в ауре экранной вещи и её философской насыщенности.
В годы расцвета языка немого кино фильм потряс биологическим ощущением вечно живой природы. Мировое киноискусство доселе не знало такого экранного чуда. Колышущаяся, словно море, бескрайняя нива; могучие песенные"волыкг"14 (украинские быки); бахчи, омываемые тёплым ливнем; яркие цветы подсолнуха, с грустью склонившие свои головы, когда мимо проносят гроб с телом Васыля... – советская киноклассика дразнит и завораживает еретической свободой образов, неограниченной властью над зрителем.
Эпический стиль Довженко воплотил на экране выдающийся оператор Даниил Демуцкий15, один из создателей поэтического кинематографа. Опираясь на традиции украинского народного искусства, мастер светописи запечатлел визуальные композиции, полные бурной экспрессии: летней лунной ночи; девушек и парней, застывших в любовном томлении; матери, рождающей новое дитя, когда хоронят её старшего сына; обнажённой возлюбленной Васыля, мечущейся по хате от горя и неутолённой страсти. Авторский почерк Демуцкого отличает скульптурная выразительность, неканоничность планов и точек съёмки, глубина кадра.
Важные сюжетные задачи решает пейзаж. В роскошных (с налётом архаики) пейзажах – живое дыхание земли. Низкие горизонты, умелое использование воздушной дымки подчёркивают прозрачность, чистоту неба, необъятную ширь полей.
Лица крестьян Демуцкий рисует в широком диапазоне мягко сменяющихся тонов: от тёплого чёрного до лёгких солнечных бликов. Образ середняка дядьки Опанаса, отца Васыля, воплотил на экране Степан Шкурат. В юности он батрачил на Полтавщине и знал типаж своего героя изнутри. Актёру удалось передать истинную революцию в сознании крестьянина: «Вдруг стало видимо во все концы света, – рисует апокалиптическое чудо Николай Гоголь в повести 4Страшная месть». «И видно стало всё, так видно и тревожно», – вторит ему в довженковском сценарии и фильме дядько Опанас. Эта роль определила судьбу артиста, чрезвычайно популярного в народе.
Мягкие лирические образы создали грациозная Юлия Солнцева (дочь Опанаса) и порывистая Елена Максимова (Орыся, невеста Васыля).
Вожака колхозной молодёжи вдохновенно сыграл Семён Свашенко, звезда театра «Березилья Леся Курбаса и любимый лицедей Довженко. «Тогда мы в Яреськах [украинское село – В.Р.] снимали фильм «Земля». ...уже отсняли многие сцены с Василём: он пригнал на село трактор, перепахал кулацкие межи, героя уже успели убить и похоронить, а эпизод, где он танцует, снимать не начали, не родился ещё танец/ Александр Петрович говорит мне: ...нам не нужен «гопак» или «барыня»... Надо, чтобы не ноги танцевали сами по себе, а чтобы в них танцевали ваши душа и радость, – восстанавливал актёр распавшуюся связь времён. – Долго припоминал всё когда-либо мною услышанное и вспомнил мелодию, да такую прекрасную, как будто композитор специально написал её для нашего фильма. Она звучала в миноре и как бы отражала ночной пейзаж. Музыку эту – «Козачок» – написал композитор Глиэр16 для театральной романтической постановки «Гайдамаков» в театре «Березиль». Предсмертный танец Васыля обессмертил имя Свашенко.
Не уступил ему в пластичности Пётр Масоха17, исполняя корчи кулацкого сына Хомы Белоконя. В жёстко-контрастных тонах мхатовский актёр Владимир Михайлов-Лопаткин сыграл попа. Сцена, где растерявшийся, глубоко одинокий деревенский священник бродит по церкви, взывая к Богу: «Где же истина? , вызывает глубочайшее сострадание.
~ ~ ~
Я думаю, что в искусстве нужно двигаться на положительных импульсах. Я был много хвалён и порицаем за свои работы и пришёл к выводу, что мерою движения в творческой жизни должно быть добро, а не зло.
А.Довженко
С первых шагов кинокартины «3емляя по советским экранам Довженко подвергся грубой и примитивной критике. Не утруждая себя пониманием ёмкого замысла «3емлия, художественного и идейного, Довженко упрекали и в том, что он посмел изобразить любовь как здоровое чувство между людьми. Трагический эпизод классовой борьбы показался товарищам ущербным, отсутствие хронометрированного отбора коротких планов – бездарщиной, а кинорежиссёр, «задавивший классовую борьбу природой , – «бесплодной буржуазией .
«Двое смотрят вниз, один видит лужу, другой – звёзды, как сказал однажды Довженко, в пылу полемики, Александру Фадееву.
Демьян Бедный18, посмотрев поэтичную "3емлю", узрел "киноотраву": «На ней показана нам Украина / Кулацки-румяная, /сытая, пьяная,/ Дебелая, порочная, / нарядная, сочная, / Буйной плотью бунтующая» и т.д. Лубок-донос, опубликованный в газете «Известия , травмировал Довженко: «Я был так потрясён... мне было так стыдно ходить по улицам Москвы, что я буквально поседел и постарел за несколько дней. У меня стал портиться характер. Я стал нервным и раздражительным. Я вёл замкнутую жизнь. (Фильм был укорочен, считался полузапретным.) Работать над «Иваном» (рассказывал о деревенском парне на строительстве Днепрогэса – В.Р.) мне было трудно. Даже студенты (студенты Киноинститута), отбывавшие практику в моей группе, считались в институте довженкистами, то есть контрреволюционерами в кино. Я был лишён возможности воспитывать кадры» (Шумяцкий19).
Мудрый Борис Шумяцкий отправил звуковой фильм "Иван" на Венецианскую киновыставку (кинофестиваль)1934 года. Итальянская пресса была щедра на добрые слова: «Героем вечера, несомненно, был Довженко. Не так легко охарактеризовать в двух спешных словах большое творчество мастера... Нам стало ясно, что мы ещё не знали до сих пор, что такое гений кинематографии, могущий выдержать сравнение с гениальными музыкантами и представителями других смежных искусств. Но Довженко доказывает нам, каким великим может быть экран, когда он освещён мыслью гениального художника»20.
Гоголевский размах киноязыка Довженко, его гиперболические метафоры, "чистое золото правды" дали щедрые всходы. Мастер обладал высокой творческой способностью порождать художественные ценности, имеющие непреходящее национальное и общечеловеческое значение.
«Теперь уже установлено, – утверждали Карло Лидзани и Массимо Мида, – что в наиболее значительных и волнующих произведениях итальянского неореализма, прежде всего в работах [Роберто] Росселини и других, глубоко сказываются хорошо усвоенные уроки Довженко».
Рыцарь авторского кинематографа Александр Довженко служил поэтическому миру своих грёз, ликовал, встречая единомышленников, и везде, где мог, сажал и пестовал сады.
Примечания
Оставить комментарий