Решить неразрешимую проблему…»

Из Фонда письменных работ учащихся, занимавшихся по программе Г.Кудиной и З.Новлянской «Литература как предмет эстетического цикла»*

Занимаясь по программе Г.Кудиной и З.Новлянской, школьники знакомятся с широким кругом литературных произ-ведений, от безымянных авторов Древнего мира до писателей ХХ столетия. Завершается обучение особым разделом, который авторы назвали «Шедевры мировой литературы». В него вошли произведения, которые перешагнули границы своего времени, переросли рамки «искусства как такового», вторглись в область философии, широких мировоззренческих проблем, стали культурными символами человечества. Такие, как «Эдип-царь» Софокла, «Дон Кихот» Сервантеса, «Гамлет» Шекспира, «Фауст» Гёте, «Война и мир» Толстого, «Преступление и наказание» Достоевского и некоторые другие.

В соответствии с методикой, разработанной авторами программы, дети вначале самостоятельно читают произведение, затем пишут по нему классное сочинение на одну из предложенных тем и только после этого переходят к изучению про-изведения под руководством педагога, который учитывает и опирается на материалы детских сочинений. А после этой совместной работы происходит «ретроспективное» обсуждение сочинений, когда дети обосновывают свои суждения и оценки, уточняют, корректируют или изменяют их, соотносят с тем, что увидели в тексте другие.

Так у каждого ученика воспитывается готовность самостоятельно и аргументированно оценивать новое для него явление культуры и в то же время осознавать свою позицию как одну из возможных, признавать право другого на другую – тоже аргументированную – точку зрения.

Ещё один важный результат занятий по данной системе: учащиеся не предаются произвольным фантазиям по поводу прочитанного, а каждое своё суждение подтверждают авторским текстом.

Эта методика вводится, начиная уже с VII класса, поначалу выборочно, на относительно несложном материале, а к окончанию курса распространяется на величайшие произведения мировой литературы.

Ниже вы познакомитесь с несколькими сочинениями учеников выпускного класса по трагедии «Гамлет». Сочинения даются с небольшими сокращениями, но практически без какой-либо редакторской правки.

Думаю, каждый практикующий педагог оценит уровень интеллектуального, нравственного, литературного развития учеников обычной школы, прошедших обучение по данной программе. Некоторые их наблюдения сделали бы честь и взрослому читателю-критику. Так, например, Артём обосновывает вывод, что месть не бывает справедливой; Андрей под-мечает многозначительную подробность: не случайно Гамлет и Лаэрт умирают от одного и того же клинка и яда; Маша улавливает и поэтично описывает особую чистоту смерти Офелии… Некоторые авторы «бродят» вокруг трагического парадокса: Гамлет мстит за отца – и при этом, как бы по недоразумению, сам убивает отца своей возлюбленной и своего ровесника, даже приятеля своей юности. Сложность, неоднозначность образов и характеров героев не становится пре-пятствием для их понимания.

Юные авторы, как и их взрослые коллеги, размышляют о пресловутом безволии или медлительности Гамлета и глубоко понимают его мотивы, а в процессе совместного с учителем обсуждения приходят к мысли, что эта медлительность – эффект чтения текста, тогда как сценическое действие, отражающее внутреннюю борьбу героя, отнюдь не производит такого впечатления.

И еще один важный итог завершающего обсуждения заключался в том, что дети поняли: они слишком увлеклись самими героями, подзабыв об авторе – а ведь именно его замысел воплощён в поступках, словах, судьбах героев.

А.М.

Тема: «В чем вечная загадка Гамлета?»

Сочинение Дины.

Все великие актёры мира стремились сыграть роль Гамлета. Гамлет – один из самых интересных и сложных героев мировой трагедии. Он вечный герой. Загадка Гамлета – это загадка самой жизни, смысла жизни, проблема выбора в жизни. То, что близко каждому мыслящему человека и никому не под силу разгадать, даже самому Гамлету. А он тоже, как и все люди, бился над этой проблемой, искал себя в этой жизни.

Проблема Гамлета, проблема всего произведе­ния вся показана в известном его монологе.

Гамлет видит и понимает всю несправедливость, всё зло, окружающее его. И он понимает неизбеж­ ность этого. Неизбежность бедствий и страданий из-за неуверенности человека в будущем и страха перед смертью.

Но как человек сильный, он не может покорить­ся и не может умереть не отомщённым. Гамлет выбирает борьбу «со стрелами яростной судьбы». Заранее зная, что они ему не покорятся. Он пони­мает, что одной местью нельзя искоренить зло, ему не изменить этот мир. Поэтому, отомстив за отца, он покоряется жизни, судьбе и погибает в бою. «Раз то, с чем мы расстаемся, принадлежит не нам, так не всё ли равно – расстаться рано? Пусть будет».

Загадка Гамлета заключена в его вечности.

Сочинение Димы.

В 1603-м году впервые в письменном, точнее печатном, виде вышел к людям «Гамлет». С той поры, очевидно, и надо воображать эту вечную загадку. Почти четыре столетия.

Чем-то, пожалуй, «Гамлет» перекликается и с «Юлием Цезарем», и с «Ромео и Джульеттой». Шекспировские драмы вообще возможно воспринимать только как единую нить инсценированного размышления автора.

Во всех пьесах Шекспира наблюдается некое искомое, едва уловимая загадка, которой и отдаёт мысли свои главный герой. Вот мы и подошли к са­ мой загадке. В чём она? Есть ли она вообще? Какая же она, вечная? От встречи с призраком и до дуэли во дворце – в чём такая её продолжительность?

Гамлет поставлен в ситуацию, выход из которой искать ему самому. Он должен мстить за отца по наущению отцовского призрака, но Гамлет – не убийца, ему не хочется крови невинных людей, в то же время родство требует отмщения. И его разум наполнен безумными противоречиями, на­ веянными призраком:

– О рать небес! Земля! И что еще прибавить?..

Внутри его блуждают слова призрака: «Не по­ терпи, коль есть в тебе природа, не дай постели датских королей стать ложем блуда и кровосмешения». Последние слова относятся к его матери.

Размышления, любовь на фоне чудовищных убийств – вот загадка, вот проблема Гамлета. Терзающие его сомнения сродни и Цезарю, и Ромео. Не случайно, я думаю, мы смотрим спектакль «Мартовские иды» и читаем «Гамлета» почти одновременно. Я думаю, мысли группируются, объединяют, подытоживают, и создаётся некий образ. Образ не сильного романтического героя, не героя-любовника, а героя-философа, героя-искателя истины.

Независимый от времени и местоположения, отчуждённый от низменных своих современников, герой этот ищет и по сию пору, и по наш день. Вот в этом и заключается вечная загадка, да и вечность самого героя.

«Похоронный марш. Уходят все, унося тела, после чего раздаётся пушечный залп».

Сочинение Насти.

Писать про «Гамлета» мне очень трудно и страшно. Это целая культура, причём чужой страны, с которой я знакома только по комментариям. И, кроме того, всё о «Гамлете» уже было написано, и всё, что я выдумаю, будет ненамеренным повторением чужих мыслей.

И ещё. Я позволю себе немного изменить тему и буду писать про то, почему загадка «Гамлета» вечна для меня, в чём она, и почему я пока не смогу её разрешить.

В самом деле, моё отношение к Гамлету (и к герою, и к пьесе) очень личное. Это очень мыслящий человек, он почти ничего не делает, его, в основном, спасают и губят обстоятельства: то, что он посмо­трел в письмо по дороге в Англию; оказавшийся за ковром Полоний; даже месть за отца, на которую он всё никак не может решиться.

Даже это [месть – ред.] он совершает благода­ря сложившейся ситуации, в один из последних моментов своей жизни. Хотя у него уже был шанс – он задумывается в этот момент, и не столько по какой-то причине (нежелание убить короля в мо­ мент, «когда он чист от скверны и весь готов к да лёкому пути»), но просто потому, что остановился, задумался… И это вот человеческое меня больше всего в нём привлекает.

Перед ним стоит очень большая проблема вы­бора, различения:

Горацио действительно лучший его друг, не­ сколько даже растворившийся в нём, и Гамлет более всего не ошибся в Горацио. Тем удивительнее для него королева:

Гамлет доверяет своему сердцу, и он едва ли не единственный, кто делает это среди всех, кто его окружает. Даже король говорит про него: он «чело­ век беспечный и прямой, и чуждый ухищрений».

Он действительно «беспечный» в их понимании: думает о каких-то странных вещах, «быть или не быть», а не о том, о чём думает, например, Полоний. Но мыслящий Гамлет, человек умный, тем не менее не может понять, как же так, как можно не понимать, до такой степени не отличать действительность от ложности.

Я завидую Гамлету, я не умею так отличать и путаюсь. (…) Вообще я с трудом принимаю его как данность, таким, какой он появляется в начале действия: желчный, воспалённый, чувствующий себя совсем чужим и непонятно зачем существую­щим на земле.

И вот на него падает эта ужасная обязанность – отомстить, убить – он менее всего приспособлен для действия, тем более для такого. Откуда у него такая судьба, эта самая судьба, которой удары и щелчки люди терпят из страха неизвестности.

А Гамлет разрешает для себя эту неизвестность: «…А теперь он угодил к Курносой, сам без челюстей, и церковный сторож бьёт его по скулам лопатой. Поразительное превращение, если б только мож­но было подсмотреть его тайну. Стоило ли давать этим костям воспитание, чтобы потом играть ими в бабки? Мои начинают ныть при мысли об этом».

Хотя Гамлет христианин, это христианство, скорее, похоже на формальность (в комментариях рассказано, как важна форма обращения к при­ видению, как много у него библейских аллюзий), но проблема души после смерти волнует его столь же мало, сколь много волнует душа при жизни. Но ему не всё равно, что другие будут о нем знать:

В этом тоже для меня загадка.

И ещё в том, что Гамлет в последнем действии, по мнению многих комментаторов, с которым я склонна согласиться, намного старше, чем в начале действия: он уже не юноша-студент, и размышления его совсем другого рода, и, возможно, этим и объясняется тот немного другой взгляд на вещи, который, как мне (может быть, зря) кажется, несовместим с молодым Гамлетом, которого мне понять, пожалуй, легче, чем более старшего. И для более старшего, мною непонимаемого Гамлета, возможно, естественно так жаждать правды после смерти.

Сочинение Сережи.

Образ Гамлета является одним из самых проти­воречивых и сложных в мировой литературе. Этот образ появляется в период создания Шекспиром своих наиболее трагических произведений.

У Шекспира в центре творчества стоит человек, для которого мир становится трагичным, потому что этот человек требует от мира совершенства, совершенства нет. Трагизм Гамлета в том, что жизнь вокруг него не совершенна. Он разуверяется в самой ценности жизни.

Узнав, что в смерти отца была замешана его мать и дядя, он разочаровался в людях, а затем это переросло в сильную антипатию ко всему роду человеческому. Гамлет, судя по поведению своей матери и своего дяди, сделал ошибочный вывод, что всё человечество, каждый человек точно такой же и способен на предательство и преступление. И, как следствие этого, для него каждый человек стал предателем, и такие понятия, как семья, дружба, любовь, просто разрушились для него и перестали существовать. Даже самого близкого и преданного ему человека, Офелию, Гамлет считает предателем.

В этом истоки трагизма Гамлета. Всё остальное – это уже следствие, так сказать, неизбежные эффекты. И на первое место здесь становится противоречивость Гамлета. Он борется со злом, за­ ранее зная всю безнадежность этого. По сути дела, он борется не за власть, которая по закону и праву принадлежит ему. Он просто хочет испугать свою мать. Для этого он устраивает спектакль с актё­ рами. Он добивается своей цели – мать действительно испугалась. Он хотел узнать – сможет ли она исправиться после этого. Но убеждается, что, испугав её, он вовсе её не исправил. Он понимает, что искоренить зло невозможно, и что люди сами  и есть то самое зло.

Гамлет на основании 2-3 случаев делает заключение, что весь мир, все люди – зло. И именно потому, что для него весь мир – зло, он приходит к своему главному вопросу – «Быть или не быть», действовать или не действовать? Стоит ли бороться со злом или нет?

(Далее приводится монолог «Быть или не быть», до слов «Того, что бедствия так долговечны» - ред.)

И отсюда его загадка. Гамлет раздваивается – с одной стороны, он увлечён своей борьбой со злом. А с другой стороны, сомневается в себе. Хочет покоя. Загадка возникает потому, что Гамлет пытается решить неразрешимую проблему – причины зла, существование добра и зла в человеке, в чём при­ чина несовершенства людей.

А сам Гамлет умирает, так и не разгадав для себя этой загадки, да её и нельзя разгадать, это вечная проблема, вечная загадка самого Гамлета, которую никто и никогда не разрешит.

Сочинение Кати.

Когда я читаю Шекспира, мне часто приходит в голову, что «весь Шекспир, быть может, только в том, что запросто болтает с тенью Гамлет». Это не моя мысль, но мне кажется, что она имеет не­ которое отношение к загадке Гамлета.

«Ты, старый крот! Как спор – так под землей!» Уж подкопался. Переменим место». Меня очень удивляла всегда эта фраза! В общем, в этой сцене с призраком нет никаких оттенков шутки, это одна из самых серьёзных сцен. И отношение Гамлета к призраку серьёзно. По-моему, эта фраза имеет немного сумасшедший оттенок.

Гамлет на протяжении всего действия сам практически ничего не делает, и всё, что происходит, происходит, в общем, по воле обстоятельств. Гам­ лет же обвиняет себя в бездействии.

В судьбе Гамлета все предопределено, начиная с того момента, когда призрак призывает его к мести, и он оказывается в противоречии между своей неспособностью к действию и своей клятвой. Он до конца в «быть или не быть».

Это к тому же и противоречие между призраком и жизнью, Гамлет не хочет задуматься над тем, что происходит с человеком после смерти, то есть что происходит с его душой – «дальнейшее молчанье».

«А теперь он угодил к Курносой сам без челюстей, и церковный сторож бьёт его по скулам лопа­ той. Поразительное превращенье, если бы только можно было подсмотреть его тайну».

Скорее всего, объяснение такого отношения Гамлета в том, что сам он связан клятвой с поту­ сторонним миром, миром души после смерти, он стоит к этому миру ближе всех и поэтому хочет не обращать на это внимание и не думать об этом. Мне кажется, что Гамлет из всех героев больше всего видит и больше всего понимает, но тем не менее его поведение выглядит сумасшедшим, он сам до­бивается этого сумасшествия (не в том смысле, в котором его упоминают остальные»).

И этим объясняется его поведение, он просто в каком-то смысле исчез, и это, например, показывает его отношение к Офелии. «Я вас любил когда-то». Он ведёт себя как человек, с которым что-то произошло, то есть для окружения своего как сумасшедший, а не сумасшедший он для Горацио. Но, по-моему, такая ситуация, когда человек так погружен в себя и связан клятвой с призраком, изображает сумасшедшего, располагает к настоящему сумасшествию.

... Гамлет понимает очень многое, даже слишком многое, и это мешает ему решиться на действие.

Мне очень трудно говорить про Гамлета, и, возможно, всё это не имеет никакого отношения к его вечной загадке, но это просто те вещи, которые меня всегда удивляли, и которые, может быть, у меня так и не получилось понять.

Тема : «Гамлет и Лаэрт. Проблема мести и справедливого воздаяния».

Сочинение Андрея.

Гамлет и Лаэрт. Эти два героя одного из вели­ чайших произведений Шекспира так похожи своей судьбой и такие не похожие друг на друга люди.

Гамлет – сын покойного короля Дании, сын королевы и племянник короля, принц. Лаэрт – сын Полония, ближайшего королевского вельможи. Оба эти человека попадают в сходные ситуации: сна­ чала Гамлет теряет отца и, как узнаёт, с помощью братоубийства; затем – отец Лаэрта пронзён клин­ ком Гамлета. В чем же причина этих событий? Не вдаваясь слишком сильно в подробности сюжета, я хочу сказать, что отец Гамлета был убит за свою царскую корону родным братом, взошедшим после этого на королевский престол и ставшим мужем матери Гамлета. Король винит себя в этом поступке:

«О, мерзок грех мой, к небу он смердит; На нём старейшее из всех проклятий – Братоубийство!»

но не раскаивается:

«…Но что скажу я?

Прости мне это гнусное убийство?» Тому не быть, раз я владею всем, Из-за чего я совершил убийство: Венцом, и торжеством, и королевой». «Раскаянье? Оно так много может, Но что оно тому, кто нераскаян».

Он недостоин сожаленья, грех его, совершённый ради корысти, неискупим.

С отцом Лаэрта сложнее. Полоний прячется за ковёр в комнате королевы, руководствуясь следующим:

Конечно, здесь есть и корыстные цели (скажем, выслужиться, и, быть может, искреннее желание помочь королю и королеве понять принца Гамлета, но всё это, на мой взгляд, довольно ничтожно по сравнению с грехом короля. Но Полоний распла­ чивается за это так же, как и король Дании.)

Гамлет (откидывает ковёр и обнаруживает Полония).

Гамлет, симпатичный (естественно) нам герой, убивает человека, думая, правда, что это его дядя, который заслужил мщение, ведь призрак его мёрт­ вого отца взывает о мщении. Но, видя не того, он не сожалеет. Так нелепо гибнет отец Лаэрта…

Что же Гамлет?.. Его не беспокоят более вос­ поминания. Или беспокоят, но под маской сумас­ шествия он скрывает это:

Король. Где Полоний?

Гамлет. На небесах; пошлите туда посмотреть; если ваш посланный его там не найдёт, тогда поищите его в другом месте сами. А только если вы в течение месяца его не сыщете, то вы его по­ чувствуете, когда пойдете по лестнице на галерею.

Всё это служит причиной столкновения между Гамлетом и Лаэртом. И оба они идут на столкно­ вение по праву. Гамлет, тяготимый тайной, раскрытой ему призраком отца, под личиной сумас­ шествия бичует своего дядю-убийцу и свою мать, недолго оплакивавшую кончину мужа. Он мстит им, мстит честно, вызывая симпатию у читателя.

У Лаэрта убит отец, сошла с ума и умерла его сестра, и во всём этом считается виноватым Гам­ лет. И не причем подначивания короля – Лаэрт и так знает, что отомстит. Их сталкивает не личная неприязнь, они – такие же жертвы, как Ромео и Джульетта. Они – жертвы людей. Но это всё очень трудно понять из-за «сумасшествия» Гамлета.

Гамлет – жертва своего же вопроса «быть или не быть?». Он не знает, ищет ответ, но не находит. Итак, выходит, что и Гамлет, и Лаэрт – оба мстят за отцов. Гамлет мстит честно, но «перешагива­ ет» при этом через труп, по сути дела, невинного человека. Лаэрт не «перешагивает» через трупы, но он и не до конца честен – яд предательски был подсыпан в кубок – в итоге ещё один человек, в принципе невинный, – королева – умирает…

Королю, то есть дяде Гамлета, было воздано, безусловно, справедливо. Гамлета Лаэрт прощает перед смертью, чего Гамлет вполне достоин, но и его гибель справедлива.

Гибель Лаэрта и королевы закономерны. Единственный человек, достойный оплакивания как невинная жертва (остальные выбрали себе путь борьбы, в которой и пали) – не­счастная Офелия…

А Гамлет и Лаэрт – жертвы зла, «прорвавше­гося гнойника». Их смерть достойна сожаления, но она – искупление грехов и своих, и чужих. Недаром оба умирают от одного клинка и яда…

Сочинение Артема.

…Нужно выяснить, какая разница между местью и справедливым воз­даянием.

Месть – это желание любыми средствами, потратив на это любое коли­ чество времени, покарать своего личного обидчика или врага. А справедливое воздаяние не может, как мне кажется, быть выпол­нено одним человеком. Этим должен заниматься суд, выносящий справедливые решения.

В трагедии «Гамлет», по-моему, есть только же­лание мести со стороны Гамлета и Лаэрта. (Кем-то из писавших о Гамлете проницательно замечено, что в этой пьесе всё ставится под сомнение, кроме необходимости мести! – ред.) Причём причины для мести у них довольно веские.

Когда Гамлет узнаёт, что отец его был убит, у него возникает желание отомстить. Но сначала Гамлет пытается удостовериться в правдивости сказанного призраком: «Гм, я слыхал, что иногда преступники в театре бывали под воздействием игры так глубоко потрясены, что тут же свои про­ возглашали злодеянья». «Дух, представший мне, быть может, был и дьявол». «Мне нужна верная опора. Зрелище – петля, чтоб заарканить совесть короля». И на представлении «Убийство Гонзаго» он получает подтверждение словам Призрака: «О дорогой Горацио, я за слова призрака поручился бы тысячью золотых».

И теперь уже у Гамлета возникает желание отомстить за смерть отца. И причем отомстить по­ страшнее: «Теперь свершить бы всё, – он на молитве; И я свершу; и он взойдёт на небо; и я отмщён. Здесь требуется взвесить: Отец мой гибнет от руки злодея, и этого злодея сам я шлю на небо. Ведь это же награда, а не месть! Отец сражён был в грубом пресыщенье, когда его грехи цвели, как май…»; «и буду ль я отмщён, сразив убийцу в чистый миг молитвы, когда он в путь снаряжен и готов?» «Когда он будет пьян, в кощунстве, за игрой, за чем-нибудь, в чём нет добра. Тогда его сшиби». И Гамлет откладывает месть.