Памяти коллеги и друга

Ушёл из жизни Виктор Александрович Гуружапов – доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой педагогической психологии факультета «Психология образования»

Московского государственного психолого-педагогического университета. Заслуженный работник образования Республики Бурятия, Лауреат Премии Президента РФ в области образования, обладатель ряда высоких профессиональных премий и наград. Мудрый, творческий, глубокий, тонко чувствующий, с необыкновенным внутренним миром, с активной жизненной позицией. Педагог и психолог по призванию. Виктор Александрович – автор фундаментального учебника «Педагогическая психология» и ряда научных трудов, в том числе «Как учить детей понимать изобразительное искусство. Очерки психологии порождения смысла произведений живописи и графики». Как учёный и практик, он был последователем системы развивающего обучения Д.Б.Эльконина В.В.Давыдова и активно способствовал её становлению и развитию. С именем Виктора Александровича связано современное состояние педагоги ческой психологии в России и в мире.

Виктор Гуружапов был математиком и с молодых лет был в нашем кругу главным авторитетом во всём, что касалось количественной обработки данных. Но он был и художником-любителем в буквальном, прекрасном смысле этого слова: он любил живопись и до последних дней выезжал, как повелось с добрых «барбизонских» времён, с этюдником на пленэр. Он ценил строгое, формализованное знание — и при этом был чуток к загадочным явлениям жизни, с которыми встречался в собственном опыте и о которых рассказывал порой на страницах нашего журнала.

Он был человеком современной европейской культуры, но не уходил далеко и от истоков родной ему древней культуры Востока.

Когда в самом начале 1990-х мы, немного опережая развитие событий, создали в журнале рубрику «Религия и художественное воспитание», именно Виктор Александрович выступил с небольшим очерком о воспитательных традициях буддизма. И сегодня в память об ушедшем из нашего мира незаурядном человеке мы воспроизводим фрагмент той давней публикации. 

Я хорошо помню один случай в селе Дарасун Читинской области. В просторной, в виду малого количества мебели, избе сидели худенькая старушка и её двухгодовалый внук. День близился к закату и был очень печальный — умер сосед, и все домашние были на похоронах. Женщина неспешно перебирала чётки и напевала буддийские молитвы.

Мальчик, обычно очень подвижный и шаловливый, словно понимая значительность

события, тихо играл на полу, осторожно передвигал кубики в такт речитатива молитвы. Во всём этом ощущалось органическое единство людей, из которого в принципе может развиваться и эстетическое сознание ребёнка. Когда во время хурала он услышит культовую музыку, её ритм и интонация покажутся ему очень знакомыми.

Буддизм когда-то пронизывал всю повседневную жизнь бурятской семьи. Частицы этой особым образом организованной и соответственно оформленной жизни сохранились до настоящего времени. Ещё живы старики и старушки, которые владеют культурой медитации. Их позы и просветлённые лица в момент обращения к высшей реальности очень напоминают образы некоторых скульптурных изображений Будды. Поэтому для их правнуков пластика буддийской скульптуры вовсе не кажется неестественной, как для многих европейцев: дети видели это в жизни. С вещами, сделанными в традициях буддийского искусства, ребёнок постоянно встречается в быту. Дело в том, что в своё время бурятские мастера освоили всю совокупность культовых предметов, которыми люди пользовались в домашней обстановке, и, более того, перенесли буддийские каноны построения пластических форм на изготовление вещей светского предназначения. Поэтому во многих семьях сохранились резные предметы: бурханы (небольшие скульптурные изображения Будды, помещаемые в домашнем алтаре), лотосообразные курильницы, чашки, шкатулки и т.п., несущие в себе традиции буддийского искусства. Их мало, но к ним относятся с почтением. Они обычно выделены в пространстве дома, и дети интуитивно чувствуют их отличие от вещей современного поточного производства. Впоследствии, когда дети встречаются с подобными формами в пространстве дацана, то они, наверное, ощущают в этом что-то очень близкое и родное. Мне рассказывали случай с одним трёхлетним малышом. Когда он впервые увидел главный храм Иволгинского дацана, расположенного недалеко от города Улан-Удэ, и был восхищён его великолепием, он неожиданно для родителей воскликнул: «Наше»...

В. Гуружапов. Буддизм и становление эстетических представлений современных детей Бурятии // Искусство в школе . 1993. №6.